Анна улыбнулась:
– Заткнись, Бен.
– Вот. Тебе тут же стало лучше, правда?
– Намного.
– Итак, почему ты не любишь отвечать на вопросы?
– Заткнись, Бен.
– Да ну ладно, ну хоть на этот ответь. Это мой лучший вопрос.
– Заткнись.
Застонав, он вскинул руки, признавая поражение:
– Ладно. Уже жалею, что сказал тебе об этом. Тогда давай поменяемся. Почему бы тебе о чем-то не спросить меня?
Анна на мгновение задумалась. Она многое хотела узнать о Бене Мак-Ара, но с чего начать?
– Почему так много вопросов?
– Потому что мне интересно. Не закатывай глаза, Анна, мне правда интересно. Я по натуре прирожденный инквизитор. К тому же моя собственная жизнь не была такой захватывающей, как у других.
– Почему ты так говоришь? Ты же звездный репортер, весь отдел новостей у твоих ног…
– А ты делаешь одно и то же день за днем и при этом, похоже, довольна своей карьерой куда больше, чем я когда-либо был.
Этого замечания Анна не предвидела, оно застало ее врасплох. Мог ли Бен прийти к такому выводу, основываясь на том немногом, что она рассказала ему о своей жизни? Конечно, она любила свою работу, находила ее ежедневную рутину успокаивающей, а коллеги скрашивали ее дни. Но факт, что ее счастье так очевидно почти совсем незнакомому человеку, поразил ее. «А я счастлива?» – спросила себя Анна. Она полагала, что да, пусть даже счастье Анны Браун было тихим, будничным, безопасным.
– А ты недоволен? Мне казалось, что ты любишь свою работу.
– О да, люблю. В том смысле, что не могу представить себя занимающимся другим делом. Я всегда в погоне за очередной историей, за очередным кричащим заголовком, но то же самое давление, которое заставляет меня двигаться вперед в этой работе, создает постоянное ощущение недовольства. Похоже, чтобы двигаться вперед, мне нужно постоянно чувствовать, что мне чего-то не хватает. – С суховатой улыбкой Бен потянулся к своему блокноту. – Черт, это было глубоко. Лучше записать, пока я не забыл, насколько я на самом деле посредственный газетчик.
Его юмор обезоруживал и определенно успокаивал Анну, но она заметила, что Бен, чувствуя угрозу, пользовался им как щитом.
– Это располагает, – объясняла она Тиш чуть позже в тот день, когда они сидели в кофейне и Анна наслаждалась успокаивающим персиковым чаем без кофеина, а подруга подстегивала свой невроз тройным эспрессо. – Он уверен в себе, но очень быстро прячется от всего, что может слишком сильно его раскрыть.
– И от этого он нравится тебе еще больше, да? – понимающе кивнула Тиш. – Классический синдром недоступного мужчины.
