— Потому, — ответил Макгроу, — что ты не какой-нибудь электромонтер с почасовой оплатой. Когда кто-то говорит: «Сделай так», ты всегда вначале спросишь, как и почему. Так что, — Макгроу запнулся, — говори честно, как и что.
В голове Саймона внезапно что-то блеснуло.
— Я попытаюсь, чтобы это не звучало невежливо, — сказал он, — но боюсь, тебе это не понравится.
— К черту, говори как тебе угодно.
Старик уже вернулся в свое огромное кресло и крепко сжал подлокотники.
— Ладно, — начал Поль. — Дело вот в чем. Если кто-то говорит: «Измени здесь», я, как правило, хочу слышать объяснения. Но когда скажет свое слово Иисус Христос, Бен Колдуэлл или его благословенный апостол Нат Вильсон, то я только хватаюсь за пейсы и говорю: «Твоя воля, Господи!» — и все сделано. Спрашивать почему, мне и в голову не приходит. Я ответил на твой вопрос?
Макгроу неторопливо произнес:
— Перестань задираться как мальчишка.
Он посидел молча, задумавшись, все еще взволнованный. Потом сказал:
— Значит ты настаиваешь, что все эти изменения утвердил Нат Вильсон?
На лице Поля читалось удивление.
— Ничего другого мне и в голову не приходило. С какой стати?
— А поскольку ты видел, — продолжал Макгроу, — что эти изменения, как оказалось, позволяют тебе то тут, то там немного сэкономить, и в целом все выливается в неплохую сумму, это давало тебе повод не задавать лишних вопросов, не так ли?
— Мне кажется, ты сам говорил, что дареному коню в зубы не смотрят. — Поль похлопал по бумагам, лежавшим у него на коленях. — Если они хотели в своей башне такую проводку и я, как ты говоришь, мог на этом сэкономить, так зачем же мне возражать?
Макгроу не спешил с ответом.
— Нат Вильсон утверждает, что он здесь не при чем.
Поль переменился в лице, но сказал только:
— Понимаю.
— Что ты понимаешь, а? Уилл Гиддингс тоже не верит, что изменения подписал Вильсон. И Бен Колдуэлл тоже.
— А чему верите вы, дорогой тесть?
В кабинете повисла мертвая тишина. Макгроу уставился на свои руки, неподвижно лежавшие на столе.
— Я думаю, что ты сам вырыл себе яму. — Теперь он глядел Саймону прямо в лицо. — Я думаю, что ты или жулик или болван. У тебя роман с его женой…
— Это тебе Патти сказала?
Макгроу сидел молча и по-прежнему глядел на него.
— Ладно, — через минуту сказал Поль. — Это правда. — Он развел руками. — Ты этого не понимаешь.
— Не понимаю. И не прощаю. — Теперь в нем неудержимо поднималась слепая ярость. — Я старомодный тупой работяга, а ты молодой, ловкий, образованный, из хорошей семьи и все такое, и при этом в тебе что-то воняет, как падаль, что долго лежит на солнце.
