Если бы человек мог встать на одном конце из высоких пиков, которыми увенчан здешний ландшафт, он мог бы созерцать некоторые весьма странные и непривычные зрелища. Он, наверное, сначала заметил бы, что воздух чист и что даль имеет характер, отличный от того, который она имеет на Земле. Она бы показалась удаленной, потому что, если бы он захотел покинуть пик, на котором стоит, и отправиться к какой-либо точке горизонта или даже за него, он сделал бы это посредством своей воли. От качества этой воли и его собственной природы зависело бы, шел бы он быстро или медленно, а также насколько далеко он смог бы проникнуть в области, которые лежат за различными горными цепями и чья — я полагаю, нам придется использовать это слово — атмосфера более разряжена, чем та, куда его забросила его сегодняшняя судьба.
Именно поэтому мы не всегда видим тех посланцев, которые прибывают к нам из высших сфер. Они видны одним лучше, чем другим, и лишь тогда подлинно и определенно видимы, когда приспосабливают свои тела таким образом, чтобы войти в состояние видимости. Если мы идем слишком далеко в их направлении — то есть в направлении их дома — мы чувствуем изнеможение, которое не позволяет нам проникнуть дальше, хотя некоторые способны идти дальше, чем другие.
И еще, стоя на том пике, наблюдатель заметил бы, что небесный свод не является совершенно непроницаемым для зрения, а скорее обладает природой света, но света такого качества, который усиливается по мере того, как возрастает удаление от поверхности ландшафта. И одни способны заглянуть в этот свет дальше, чем другие, и увидеть там существа и разыгрывающиеся сцены, которые другие, менее развитые, не в состоянии видеть.
Кроме того, он бы увидел повсюду вокруг себя обиталища и постройки различных категорий, некоторые из которых я уже описывала. Но эти здания не были бы для него только домами, рабочими местами и колледжами. По каждой постройке он определил бы не столько ее характер, сколько характер тех, кто возвел ее, и тех, кто обитает в ней. Они долговечны, но не той скучной неизменной долговечностью, что здания на Земле. Их можно развивать, и изменять, и приспосабливать по цвету, форме и материалу, в соответствии с тем, чего потребует надобность. Их не пришлось бы сносить, а затем использовать материалы при перестраивании. Время не имеет влияния на наши дома. Они не разрушаются и не ветшают. Их прочность попросту зависит от воли их хозяев, и, пока они желают, здание стоит, а затем разрушается, когда они хотят.
