Аналогичная судьба постигла и другие части и соединения 6-го мехкорпуса и всей 10-й армии Западного фронта, как и другие армии страны Советов. Какие же это покорители Европы и её советизации? Кто возьмётся ответить на этот глупейший вопрос, который поставил в книге «Ледокол» В. Суворов и другие историки в своих писаниях на эту тему. Бесспорно, что охватившая личный состав всей Красной армии паника быстро распространялась немецкими провокаторами, заброшенными в её тыл, и результат был потрясающим. Армия дрогнула, побежала и массово стала сдаваться в плен. Не помогло избежать разгрома и постыдного унижения фашистским пленом и всепобеждающее марксистско-ленинское учение, которому так много внимания уделялось при обучении личного состава в предвоенный период. Оно оказалось гнилым и неспособным организовать свою армию для отпора врагу, уберечь свою страну от разграбления, а её защитников от мучительной гибели в лагерях смерти, да и свой покорный народ в тылу спасти от повального голода и немыслимых страданий, что принесла война.
Да, трагически складывались судьбы многих частей и соединений Красной армии в первые месяцы войны 1941 года, но ещё трагичней они были у миллионов красноармейцев, оказавшихся не по своей вине в безвыходной ситуации при разгроме их частей и паническом отступлении, а иногда и бегстве. Свидетельствует маршал К. К. Рокоссовский в своих мемуарах «Солдатский долг»: «…Дорога пролегала через огромный массив буйно разросшихся хлебов. И вот мы стали замечать, как-то в одном месте, то в другом, в гуще хлебов, появлялись в одиночку, а иногда и группами странно одетые люди, которые при виде нас быстро скрывались. Одни из них были в белье, другие – в нательных рубашках и брюках военного образца или в сильно поношенной крестьянской одежде и рваных соломенных шляпах. Оказалось, что это были первые так называемые выходцы из окружения, принадлежавшие к различным воинским частям. Воспевая героическое поведение и подвиги войск, частей и отдельных лиц в боях с врагом, носившие массовый характер, нельзя обойти молчанием и имевшиеся случаи паники, позорного бегства, дезертирства с поля боя и в пути следования к фронту, членовредительства и даже самоубийства на почве боязни ответственности за своё поведение в бою. Растерянности способствовали ещё и причины военного и политического характера, относившиеся ко времени, отдалённому от начала войны» [Рокоссовский, 2002, с. 31–33].
