[Кузнецов, 2003, с. 328–329].
Наконец-то, Сталин и руководство армии теперь прекрасно знали о том, что произойдёт утром следующего дня, но никакой тревоги это у них не вызвало. Они были уверены, что их армия в июне 1941 года сможет отразить «неожиданный» удар вермахта и перейти в победоносное наступление, а затем в народно-освободительную войну на европейском континенте. Надо особо отметить, что основания для такой уверенности у Сталина, возможно, были. Красная армия в тот момент не уступала вермахту как по количеству живой силы, так и по вооружению, особенно в качественном отношении, а по некоторым системам имела значительное превосходство. Но он допустил одну, самую главную ошибку, которую, как тиран, не мог не допустить. Он был тупо уверен в способности своей армии отразить любое нападение на страну Советов, и не сомневался в патриотизме и моральной стойкости командиров и солдат, способных проявить мужество и отвагу при отражении гитлеровской агрессии, чтобы перенести боевые действия на территорию противника. Ему в те часы раздумий и в дурном сне не могло присниться, что воины его армии, только что, очищенной им от врагов народа, при первых же залпах начавшейся войны вместе с политруками, чекистами и командирами побросают оружие, дезертируют и разбегутся по лесам и деревням, а большая часть послушно поднимет руки вверх и будет сдаваться в плен полками, дивизиями и корпусами. Невозможно представить, но около четырёх миллионов бойцов и командиров легендарной и непобедимой Красной армии уныло побредут по пыльным дорогам знойного июня 1941 года из закрытого лагеря социализма в закрытые гитлеровские лагеря смерти. Но лагерь – он и есть лагерь, всегда окружённый колючей проволокой – не важно, в каком государстве.
Иногда задаю себе довольно наивный вопрос и не могу на него ответить. Неужели Сталин, прагматичный руководитель, опытнейший политический интриган и безжалостный человек, мог искренне верить во всенародную к нему искреннюю любовь и преданность созданной им политической системе? Неужели он был настолько уверен, что порабощённый и истерзанный им народ свято верит в неуловимые и непроглядные идеалы марксизма-ленинизма после всего, что он сотворил с этим народом в годы коллективизации, индустриализации и чудовищных чисток? Если верил – глупец. Если не верил, то циник и деспот. Однако больше склоняюсь к последнему предположению. Как бы мы сегодня ни обсуждали результаты последнего предвоенного совещания в сталинском кабинете за одиннадцать часов до начала войны, но согласитесь, нам непременно хотелось бы услышать свидетельство наркома обороны Тимошенко и начальника Генерального штаба РККА Жукова о принятых ими неотложных мерах в создавшейся ситуации. Они же прекрасно знали по результатам многочисленных проверок работниками Наркомата обороны о недостаточной боеготовности РККА. Ведь во всех актах отмечалась её недопустимо низкая боеготовность и полная неспособность проводить наступательные операции, когда сразу же теряется управление войсками, как только они трогаются с места. Да можно ли было замалчивать Тимошенко и Жукову в эти драматические часы в сталинском кабинете, что Красная армия сегодня не способна отразить агрессию Вермахта и нужно, не медля ни минуты, наносить упреждающий удар, тем самым парировать неожиданное нападение противника. Это было единственно правильное решение в той ситуации, но было принято другое, самое худшее: вначале отразить нападение противника, а затем перейти в решительное наступление. В результате этой роковой ошибки Красная армия оказалась в очень сложном положении в ближайшие часы, а в последующие дни июня – июля была разгромлена. Здесь невольно встаёт главный вопрос, правильный ответ на который поможет понять причину происшедшей трагедии. Да был ли план у «мудрого» Сталина о внезапном нападении на Германию? Если был, то лучшего повода для внезапного удара по изготовившемуся противнику не выбрать.
