. И далее:
«Англия – это профессиональный поджигатель войны, но двурушник, ловкий двурушник. Её политика проста – уничтожать своих вероятных противников чужими руками, втягивая их войну с кем угодно, особенно с Советами, а я приду к концу самым сильным и буду диктовать» [Бешанов, 2006а, с. 109]. Эх, неистовый Лев Захарович! Ну, зачем вы так не корректно говорили о политических и военных планах в будущей войне товарища Сталина? Ведь рисковал пострадать от сталинского гнева, но обошлось. А вот что говорил главный сталинский идеолог А. А. Жданов накануне войны:
«Будем копить наши силы для того времени, когда расправимся с Гитлером и Муссолини, а заодно, безусловно, и с Чемберленом» [Там же]. А 5 июня 1941 года перед слушателями Военно-политической академии высказался о предстоящей войне угасающий революционер, дедушка Калинин:
«На нас собираются напасть немцы, мы ждём этого! И чем скорее они нападут, тем лучше, поскольку раз и навсегда свернём им шею» [Военно-исторический журнал, 1994, № 6, c. 23]. Вроде бы следует выразить своё восхищение этим выступлением старца-большевика, но не хочется. Вот так они, сталинские трубадуры, истошно и голосили с самых высоких трибун о непобедимой и легендарной Красной Армии, готовой воевать и побеждать врага малой кровью и только на чужой территории.
Как пишет В. Бешанов в своей книге «Кадры решают всё»: «12–16 июня Генштаб приказал штабам западных округов начать под видом учений скрытное выдвижение вторых эшелонов армий прикрытия и резервов округов, которые должны были занять к 1 июля районы сосредоточения в 20–80 км от границы. Всего в войсках первого оперативного эшелона насчитывалось 114 дивизий. Понятно, что все эти приготовления были окружены завесой строжайшей секретности и обеспечивались мощной дезинформационной кампанией. К примеру, из дневников Гальдера следует, что немцы так и не вскрыли наличие в Белостокском выступе ударной советской группировки 10-й армии в составе двух стрелковых, одного кавалерийского и двух механизированных корпусов – почти по 1500 танков» [Бешанов, 2006а, с. 119]. В этом случае можно усомниться в утверждении Пауля Карела в первой книге двухтомника «Восточный фронт», что немецкой авиаразведке удалось с больших высот установить большое скопление советских войск на всём протяжении границы, особенно танков в лесных массивах. Тем не менее, немецкой разведке стало многое известно о количестве и местах дислокации частей и соединений Красной армии вблизи советско-германской границы, о чём регулярно докладывалось Гитлеру. Он, возможно, догадывался о намерениях Сталина нанести по войскам вермахта неожиданный и сокрушительный удар, но только не в 1941 году, из-за неготовности к большой войне Красной Армии во многих отношениях, по его мнению, и заранее упредил эту опасность мощнейшим ударом своих войск по всей советско-германской границе. Понимаю, что это предположение спорное, может быть, это случайное совпадение, но, на мой взгляд, наиболее правдоподобное, не раз подтверждённое высказываниями Гитлера и его генштабистами о причинах начала войны с Советами в июне 1941 года. Манштейн говорил после войны историку П. Карелю о дислокации советских войск на западной границе летом 1941 года следующее:
