Дело уже шло к вечеру, и вот после трех с половиной часов пути мы наконец поднялись на вершину холма, и после очередного поворота перед нами открылась внешне невзрачная афонская келья. Зато какой вид открывался вокруг! Стоило подниматься сюда только для того, чтобы увидеть это величие афонской природы! И здесь нам не пришлось испытать того разочарования, которое мы ощутили при посещении Воздвиженской и Артемьевской келий. Келья была обитаема и в относительно хорошем состоянии. В ней жили старец Христодул и послушник Серафим, по нашим сведениям, прибывший на Афон из далекой Австралии. С ним-то нам и удалось объясниться на английском языке. В келье сохранилось два храма: нижний — святителя Николая и верхний — преподобных Петра и Онуфрия. В нижнем проводятся службы, верхний нуждается в ремонте. Но в обоих храмах сохранились великолепные русские иконостасы, наглядно показывающие, что и синодальный стиль способен открывать молящемуся горние вершины. Отец Серафим рассказывает нам славную историю кельи, которую мы примерно знаем из путеводителя, добавляя к именам подвизавшихся здесь патриарха Каллиста, прп. Григория Синаита и свт. Григория Паламы еще и прп. Максима Кавсокаливита. Перечисленных имен достаточно, чтобы ощутить святость этого места. Когда-то здесь был скит. Где-то совсем рядом — пещера, где обитал известный всему православному миру старец Гавриил, принявший в свои руки Иверскую икону Божией Матери. Но греческие монахи отговаривают нас отправляться сейчас на поиски этой пещеры: солнце уже спешит к окончанию своего ежедневного пути. Но как бы взамен послушник Серафим открывает нам небольшую афонскую тайну, которую мы бы без помощи этих отшельников никогда не смогли бы узнать. Оказывается, в двух шагах находится келья Положения пояса Богородицы, в которой подвизался почитаемый ныне в России старец Феодосий. О. Серафим проходит с нами буквально сто метров и начинает что-то искать в кустах, стоящих плотной стеной. Мы понимаем, что в келью можно попасть, только продравшись через эту стену. В гуще находится как бы несколько террас, выложенных камнем. Валера берется за дело слишком усердно, буквально разрывает естественное заграждение, образовавшееся из кустов и афонской колючей проволоки — лианы с большими и острыми шипами. Когда же он, к своему удивлению, снова выбрался на дорогу, которая делала в этом месте виток, то на нем, что называется, живого места не было. О. Серафим объясняет нам, что надо было взять левее. Снова работаем руками и ногами и наконец видим нечто вроде невысокой каменной стены метра в 2–3. Нужно идти еще дальше вперед.
