Если бы мы прошли немного в сторону скита святой Анны, то увидели бы келью вмч. Пантелеимона. История, связанная с этой кельей, — лучшее подтверждение понятого нами. Где-то в XIX веке там подвизался один благоговейный старец, который просил Божию Матерь дать ему источник воды, так как отсутствие ее сильно осложняло его жизнь. И Божия Матерь по молитвам дала старцу источник — и прямо около его кельи. Он, видя такое изобилие воды, устроил огород (как его здесь называли — «кипер»). И вот однажды, стоя в своей небольшой келейной церкви при выполнении правила, он вдруг слышит голос от иконы Богородицы: «Ты просил воду для необходимых только потребностей, а не для разведения киперов. Если хочешь иметь кипер, то иди в другое место». Старец ужаснулся, а источник после этого сильно уменьшился и стал соответствовать только самым необходимым потребностям. Вот каково попечение Божией Матери о насельниках Своего Удела.
Мы убеждаем наших братьев отложить подъем до утра и переночевать в одной из келий, а заодно и оставить там часть вещей. Расставшись с ними у кельи вмч. Георгия, мы уже в сумерках наконец приходим в келью, где нам предстоит провести ночь в бдении.
Эта ночь… Она, наверно, не забудется никогда… Хотелось, чтобы не забылась и иногда отдавала нам хоть по одной своей светлой минуте, когда мы покинем этот монашеский мир и вернемся в другой, сумеречный даже среди ясного дня. Нас ждет радостный прием греков, не похожий на безразлично-вежливый или порой вовсе невежливый в некоторых греческих монастырях. Возникает ощущение, что здесь тебя уже давно знали и ждали. Предупреждают, что надо потеплее одеться, сажают за стол и угощают вкусной едой, да еще по несколько раз предлагают добавку. От этой трапезы веет чем-то семейным. Единственное, в чем здесь отказывают, — это в просьбе позволить фотографировать.
Но вот начинается служба в маленьком храме, притвор которого плавно переходит в жилые помещения, так что когда братия выходит на литию, то стоит под веревками с забытыми прищепками, на которых еще недавно, наверно, сушилось белье.
Служба удивительна всем: и пением, и молитвенностью, и даже тем, что все 11 часов бдения служит один иеромонах. И тем, что этот «железный» иеромонах не главный здесь на бдении, а главный — старец, возглавляющий подобные службы согласно своей старческой «чреде». В один из моментов этот старец, простой монах, подходит к отверстым Царским вратам и неуловимым движением вызывает улучившего минуту отдыха иеромонаха, дабы он заменил кого-то из певчих. Старец этот читает наизусть 33-й псалом, «Сподоби Господи», Шестопсалмие. Не спеша и молитвенно. Здесь покажется нелепой наша практика, когда Шестопсалмие высылают почитать какого-нибудь юношу, не самого лучшего чтеца, чтобы он попрактиковался. Удивляет, что многое певцы поют почти наизусть, как будто песнопения этого праздничного дня открыты им каким-то чудесным способом. Порой нам кажется, что мы начинаем понимать, о чем поют эти греки, а когда поют с канонархом, выясняется, что мы тоже можем спокойно петь, правда, совершенно не догадываясь о чем. Для нас все это звучит как загадочный непереводимый «терирем»
