За первые переговоры в Министерстве иностранных дел отвечал бывший солдат и журналист, писавший по вопросам обороны, лорд Чалфонт. Назначенный в 1964 г. Харолдом Уилсоном на новый пост министра по разоружению, Чалфонт предполагал служить в основном связующим звеном между Лондоном и Женевой. Однако в Министерстве иностранных дел не уважали чинов и регалий. Чалфонт очутился в ситуации, требовавшей от него принять на себя долю министерской ответственности, заключавшейся отчасти и в поддержании взаимоотношений с Латинской Америкой, каковой момент подразумевал участие в переговорах по Фолклендским островам. Когда Чалфонт взялся за решение задачи, его персонал, интересы ведомства и личная репутация как мастера договариваться — все силы оказались направлены на поиск достойного выхода и достижения компромисса. А ведь оставался выбор в пользу удобной возможности сослаться на устремления населения островов и, разведя руками, поставить на этом точку. Иначе говоря, британские «национальные интересы» затмили собой чаяния жителей спорной территории. Так сложился фундамент концепции Министерства иностранных дел в отношении Фолклендов.
Факт такого восприятия ситуации получил подтверждение в 1966 г. во время первого в истории турне по Латинской Америке тогдашнего британского министра иностранных дел, Майкла Стьюарта. Поездка представляла собой некий жест в отношении континента, считавшегося издавна этакой «золушкой», и Стьюарт использовал его как способ покритиковать британские дипломатические приемы в эпоху после Второй мировой войны. Он заявил, что дипломаты прежде по уши залезали в политическую работу и запускали коммерческую сторону[30]. Британские инвестиции и менеджмент всегда пользовались высокой репутацией в Латинской Америке, теперь же в силу инертности Британия позволяла немцам, французам и американцам присваивать рынки, долженствовавшие принадлежать британцам. Внешнеполитическим службам следовало уяснить себе, что современная дипломатия — лишь служанка экономической науки точно так же, как и политики. Торговый атташе восседал на троне как король. В свете подобной философии, неуместные разногласия с Аргентиной из-за Фолклендских островов представлялись этаким досадным недоразумением — темным облачком в синем латиноамериканском небе, где полагалось сиять солнцу британской торговли. «Достижение некоторых договоренностей с Буэнос-Айресом» стало необходимым условием улучшения коммерческих взаимоотношений.
