— В таком случае ты присоединишься к нам, — сказал Медузон тоном, который больше походил на замечание, чем команду.
— При одном условии, — ответил Бион.
Медузон настороженно взглянул на него.
— Назови его, — сказал командир.
Небеса Медузы всегда были затянуты. Ее обитатели не знали звездных ночей, только хаос насыщенных токсинами облаков, что толкались, клубились и шептали во тьме.
Он шел, прихрамывая, от южных ворот к сердцу цитадели. Кузни вокруг работали под присмотром многочисленных безмолвных стражей в масках из кованого металла. Из запутанных недр завода ввысь поднимались шпили, усыпанные разнообразными механизмами — вентилями, воздухозаборниками, транспортерами. Между ними находились огромные шахты, в глубоких, уходящих до самого ядра планеты штольнях которых кипела неистовая сила.
Он волочил перевязанные ноги по улицам, покрытым толстым слоем пыли. Стиснув зубы от боли и голода. Стены остались далеко позади, и больше ему не попадались стражи в доспехах, только такие же смертные, как он — в черных климатических костюмах, трудящиеся, не разгибая спины, в кузнях. Ему сказали войти, но он не знал дороги. Из-за смога, каскадов искр и жуткого холода было сложно что-либо разглядеть дальше десяти метров, не говоря уже о том, чтобы найти дорогу в центр цитадели.
Он знал, что даже это было испытанием. Должно быть, другие прошли путь, которым он сейчас следовал — покинули сомнительную безопасность клановых сухопутных машин и направились через равнины к твердыням. Возможно, большинство из них умерли по пути, и ледяной ветер очистил их кости. Медуза специализировалась на таком отборе, который делал ее детей тверже адамантия.
Он опустил голову и сжал воротник, защищаясь от стужи. Вглядываться во мрак не было никакого смысла, поэтому он сфокусировался на том, чтобы переставлять ноги, поддерживая ритм в мышцах.
Должно быть, прошло много часов, прежде чем начался подъем, и дорога снова стала петлять между недавно высеченными каменными лестницами. Вокруг поднимались внутренние стены, выше даже тех, что тянулись по периметру. Он увидел огромный символ из полированного сланца — стилизованный гаечный ключ, помещенный внутрь круглой шестеренки. Знак был огромен — более тридцати метров в диаметре — и встроен в скалистую поверхность, которая поднималась в само бурное небо.
Не успев полностью осознать свои действия, он начал взбираться по крутому подъему, тяжело дыша и чувствуя, что воздух становится все более грязным и холодным. Глаза из-за ветра сжались в щели. Откуда-то текла кровь — он чувствовал на груди горячую струйку, но продолжал переставлять ноги на каждую новую ступень, медленно двигаясь вверх.
