— Гарди, ты чего так обиделся? — спросил он.
— Проедем, — скучно ответил я.
— Так ты возьмёшь свою половину зелья?
— Нет. Оставь себе. Оно тебе пригодится сегодня. Я не смогу с вами идти на Маханарцу.
Смалодушничал. Я не столько не могу, сколько не хочу ещё в придачу, и это, пожалуй, более значимая причина из тех, по которым не пойду.
— Месс мне уже написал. Ты нам нужен.
— После того, как освобожусь.
— Это Маханарцу! — эта сволочь знает, что я и сам бы не отказался от лута, который дадут за этот рейд, — он же появляется только в определённое время. Знакомый Тандера узнает в самый последний момент.
— Если я буду не свободен, идите без меня.
— Мы его не одолеем. Он почти готов к восхождению в младший пантеон.
— Я уже обещал, что я ещё могу сказать.
— Гарди, — он сделал вид, будто умоляет меня.
— Я сказал. Извини, мне палету пора менять.
Не дождавшись его ответа, я положил трубку и тут же устремился к тележке. В следующем небольшом перерыве подумал о том, что если эта команда с друзьями Тандера во главе сегодня станет последней каплей, необходимой Маханарцу для восхождения, то они повлияют на общий сюжет. Конечно, ему могут помешать, или вообще свергнуть сразу после восхождения, но всё равно. Хоть как-то повлияют. Я бы мог быть в их числе, но меня не будет. У меня будет Света и новая виртуальная жизнь. Хотя, мысли о том, что у нас с ней может что-то получиться и в реальности, подогревали меня сильнее.
Обедаю я в столовой. Для того, чтобы узнать наступление нужного времени, даже не надо смотреть на часы. Робот останавливается, и у него включается режим чистки и смазки, а я, выкатив заполненную палету и поставив следующую, отправляюсь вперёд по коридору цеха. Иногда это происходит на минуту раньше, иногда на минуту позже. В целом то на то и выходит — если сегодня пришлось чуть задержаться, завтра, возможно, можно будет уйти пораньше.
В столовой обедаем с Максом. В этот раз он молчал. У него, в отличие от меня случаются перерывы побольше — когда оборудование не сбоит — и он в свете этого уже мог поучаствовать в конференции по поводу моего поведения. Раз не говорит, значит, уже появились секретики. Хотя, зачем я так необоснованно наговариваю на него? Может, и не было ничего.
После, собственно, трапезы у нас обычно остаётся ещё минут пятнадцать обеденного времени, которые мы проводим на скамеечке недалеко от столовой. И на этот раз, несмотря на молчание и разногласия эта часть программы не была отменена.
