«Не знаю... — хрипло произнес Глоуэн. — То ли Арлес внушил мне эти мысли, то ли они сами приходят в голову. Так или иначе, с ними трудно справиться».
Сесили печально усмехнулась: «Не слишком лестное замечание. Можно подумать, что ты обвиняешь Арлеса в том, что я тебя соблазняю».
«Нет, нет! — торопливо возразил Глоуэн. — Я ничего такого не имел в виду. Просто...»
«Тсс! — приложила палец к губам Сесили. — Не нужно ничего объяснять. Объяснения только мешают. Вместо этого подумай».
«О чем?»
«Ну... например, об Арлесе».
Глоуэн недоумевал: «Пожалуйста, если тебе так хочется. Как долго я должен думать об Арлесе?»
«Одну секунду. Достаточно для того, чтобы понять, что у меня тоже есть чувства — несмотря на то, что Арлес мне никаких мыслей не внушал, — она отступила на шаг. — Нет, мне не следовало так говорить. Мама может заглянуть в любой момент... Так и есть — слышишь? Уже идет. Займись крылышками!»
Приближались быстрые решительные шаги. Дверь распахнулась, и в комнату действительно зашла Фелиция Ведер — миловидная, еще не пожилая женщина значительно крупнее Сесили, отличавшаяся от дочери некой врожденной безапелляционностью, внушавшей уверенность в том, что в любых поступках она руководствовалась неопровержимыми аксиомами, не подлежавшими обсуждению.
На какой-то момент Фелиция задержалась, чтобы оценить взаимное расположение Глоуэна и Сесили. Она заметила напряженность позы Глоуэна, порозовевшее лицо Сесили, ее слегка растрепанные локоны. Приблизившись к столу, Фелиция Ведер обратила внимание на разноцветные крылья бабочек: «Какие красивые! У тебя будет чудесный костюм, особенно когда он засверкает в лучах прожекторов! Мне так кажется, или здесь немножко душно и жарко? Почему вы не откроете окно?»
«Душновато, — признала Сесили. — Глоуэн, почему бы тебе... Нет, ни в коем случае! Поднимется ветер, крылья разлетятся, все узоры перемешаются!»
«И то верно, — согласилась Фелиция. — Что ж, у меня своих дел больше чем достаточно. Смотрите, приклейте все аккуратно, чтобы Флоресте ни к чему не придрался!»
Она ушла, но вскоре из коридора снова послышались шаги — на этот раз частые, торопливые и неровные. Сесили насторожилась: «Ябеда! Мама решила, что за нами нужно присматривать». Покосившись на Глоуэна, она добавила: «Надо полагать, для этого есть основания?»
Глоуэн скорчил гримасу: «Теперь она позаботится о том, чтобы мы никогда не оставались вдвоем».
Сесили рассмеялась: «Ничего у нее не получится... Хотя иногда мне хочется, чтобы все продолжалось так, как есть — день за днем, вечно!»
