«Так ты не считаешь, что я — потрепанная марионетка?»
«Ни в коем случае! Когда-нибудь, когда в очередь к тебе не будут стоять шесть человек, я попробую сказать, что я действительно о тебе думаю».
«Арлес только что спрашивал меня, не может ли он сопровождать меня на фестивале, — задумчиво произнесла Сесили. — Я ему отказала, потому что моим кавалером будет другой».
«Даже так? И кто же?»
«Еще не знаю. Скорее всего, какой-нибудь воспитанный молодой человек успеет меня попросить до начала Парильи...»
Глоуэн разинул было рот, но прозвучал звонок. Сесили вскочила на ноги и упорхнула. Глоуэн сидел и смотрел ей вслед. Могла ли она намекать на нечто столь неожиданное и чудесное, что даже предположение казалось невероятным?
Арлес пытался провожать Сесили домой как можно чаще, но в этот раз его задержали после уроков, и благодарная судьбе Сесили отправилась домой одна. Ожидавший у выхода Глоуэн едва не прозевал ее, но успел заметить уже вдали и догнал ее бегом.
Сесили обернулась: «Ох, я испугалась — думала, опять Арлес!»
«Нет, это я... С тех пор, как ты упомянула о затруднениях с выбором кавалера, я не переставал об этом размышлять».
«Неужели? Как любезно с твоей стороны! И ты что-нибудь надумал?»
«Да! Я подумал... что, может быть, я мог бы... с твоего разрешения... сопровождать тебя на фестивале».
Сесили вдруг остановилась и улыбнулась, оказавшись лицом к лицу с едва не натолкнувшимся на нее Глоуэном: «Какая неожиданность! И ты это сделаешь не из жалости ко всеми покинутой воображуле?»
«Разумеется, нет. То есть, абсолютно... о чем разговор!»
«И ты не считаешь меня потрепанной куклой на ниточках?»
«Никогда я ничего такого не считал!»
«В таком случае — будь моим кавалером!»
Окрыленный радостью, Глоуэн совершил полный оборот на каблуках и схватил ее за руки: «Знаешь, я почему-то чувствую себя — внутри — очень странно, будто меня наполнили шипящими пузырьками».
«Я тоже. Может быть, нас наполнили одним и тем же?»
«Не знаю».
«Наверное, не совсем одним и тем же... Следует учитывать разницу полов».
«Поверь мне, я об этой разнице не забываю ни на секунду!»
«Считается, что даже если мы делаем одни и те же вещи или хотим одного и того же, то по разным причинам. По меньшей мере так говорит Флоресте. Он говорит, что на этом мир стоит».
«Сесили, ты замечательная!»
«Никакая я не особенно замечательная, — Сесили приблизилась к Глоуэну на полшага и поцеловала его, после чего отпрянула, как в испуге. — Зачем я это сделала! Теперь ты подумаешь про меня невесть что».
