чтобы они упражнялись в нем».
Здесь и далее присутствуют
цитаты из Книги Экклезиаста.
Я, конечно, очень извиняюсь, но вначале, правда, было слово. И слово было у Бога! И слово было: «Бог»!.. И гигантский огненный ангел махнул крылом, прежде чем раствориться в воздухе…
И лишь минуту или вечность спустя пришли конкретизация, присвоение, осмысление и противно-болезненное возвращение в мир суровой действительности.
– Бог ты мой, – вновь повторил голос, и над раскалывающейся башкой нараспашку всхлипнула форточка, впуская живительную струю свежего воздуха. – Ты же обещал больше не нажираться как свинья!..
Образ огненного ангела чудесным образом трансформировался в огненно-рыжую Милку, законную мою благоверную, благоверность которой, правда, давно была под еще большим сомнением, чем существование законности.
– Ты же собирался сегодня пойти на работу устраиваться! А фингал откуда? И чего ты на полу развалился? Заболеть хочешь? – Вопросы из самого Милкиного нутра сыпались как из рога изобилия.
(Я, правда, не представляю как из рога изобилия, который я тоже представляю довольно смутно, могут сыпаться вопросы, но, судя по устойчивости оборота, наверное, так оно и должно происходить в действительности).
Мда… Вчера я, пожалуй, борщанул… Хотя… Коли уж мешаете портвейн с водкой, будьте готовы к любым превратностям! Тем более – я был не спамши! Устамши и не емши…
– Я щас… – должно было получиться у меня, но – что «щас», да и кто – «я», видимо, вызвало у любимой обоснованные подозрения в моей дееспособности, на которые она не преминула подсыпать:
– Чего, «щас»? Ты чего «щас» собрался делать? Ты на себя посмотри, страшилище! Тебе же теперь отлеживаться надо, неделю минимум, пока синяк сойдет! Где это ты так приукрасился?
Людмила склонилась над тем местом, где должна была быть моя голова, и внимательно посмотрела мне в глаз. Смотрела ли она в оба глаза или нет, сказать было трудно, так как сам я смотрел на нее одним, а веки второго, на мои потуги его открыть, никак не реагировали.
– А чего там? – Зачем-то бодро попытался спросить я, уже прекрасно понимая, что ни капли радости ответ на этот вопрос мне не принесет. Тем более, что начинало подавать первые признаки жизни тело, которое, по всему видно, тоже готовилось преподнести мне еще не один сюрприз.
Я попытался приподняться, но тут же рухнул обратно. Равновесие еще не вернулось после вчерашнего выгула, и я, судя по всему, был обречен на прослушивание очередной порции сентенций супружницы:
