– Ну как, похожа наша Ксенька на старушку?
Ксения, как могла, сопротивлялась, младшие брат и сестра, смеясь, отвечали:
– Мам, если бы она не шевелилась, была бы точно, как пугало, что стоит у нас в огороде.
Впрочем не только в семье Ксении, в других тоже молодые девушки прятались, одевались в лохмотья, чтобы меньше бросаться в глаза… А Ксюше запал в душу рассказ Анисьи – увидать бы этого красавца. Ишь ты, начальник полиции! Предатель, что ль? Как дед Захар? Бойчук его фамилия, а как звать, не знает… Вскоре пришлось узнать.
Горбатая Ленка, младшая сестра Зинаиды, запыхавшись, забежала в дом и с порога выпалила:
– Прячься, Ксюня, быстрее! Немцы по хатам ходят, записывают в Германию. Сейчас у бабы Польки, вот-вот к вам зайдут! Меня Зинка послала к тебе!
Подробностей расспросить не успели, потому как открылась дверь, и вошли два немца, один с автоматом. В хате все застыли, горбатенькая Ленка издала мышиный писк и, закрыв глаза руками, присела. Ксюша опустилась на стоявшую рядом скамейку. Мать от испуга не удержала в руках ухват с горшком, и борщ тоненькой струйкой потек с печи.
Увидев одних женщин, солдаты расслабились, один развернул лист бумаги и по слогам прочитал: "Ксения Яворски-и кто есть?" Мама Ксюши, Александра, решительно выступила вперед, всех собою закрыв. Для убедительности еще и фартук двумя руками растянула вширь. Вывернутый горшок в печи ее обозлил и придал смелости:
– Я Яворская! И в Германию не поеду, у меня дети!
Ведший переговоры немец отчаянно замахал руками:
– Найн, нет, нет! Не надо муттер! Девушка надо!
Обойдя Александру, подошел к Ксении ближе и с явным удовольствием воскликнул:
– О! Фройляйн Ксения! Я пишу тебя жить Германия! Завтра приходишь сельсовет, будет машина!
После ухода солдат в хате долго стояла тишина. Затем Ленка, выглянув сначала опасливо за дверь, ушла домой… А Ксюшина мама вдруг стала причитать. Дети еще ни разу не видели в таком состоянии свою, всегда уверенную в себе, мать. «Уж лучше бы плакала!» – подумала Ксения. Но Александра раскачивалась из стороны в сторону и охрипшим голосом, как заклинание, монотонно бубнила:
– Ванюшка мой погиб в финскую, детей подымала одна, старший Даня умер от голода, Сашку и Петю забрали на фронт и ни слуху ни дух-у-у!.. – наконец она сделала паузу и заскулила, как голодная Жулька во дворе на цепи:
– Теперь Сеньку заберут, а это последняя надежда-а-а!
Коля и Лида испуганно жались друг к другу, умоляюще поглядывая на старшую сестру.
