Мужчина отрицательно качнул головой, успокаивая деда:
– Не надо. Так обойдется, не впервой. Еще немножко посижу и пойду на автобус.
Петро Николаевич, считая, что надо как-то занимать пришедшего, гость все-таки, с любопытством спросил:
– Почему медаль в кармане носишь? Чужая, что ль?
– Зачем чужая? Моя! – с ноткой обиды ответил мужчина и потеплевшим голосом смущенно добавил:
– Ксюше хотел показать.
И затем опять жестко:
– Сейчас ордена на показ не выставляют. Время такое наступило.
Уйдя взглядом далеко от действительности, мужчина с обидой, будто выплевывал колкие слова:
– Не знаю теперь, я – враг или герой? Двадцать пять лет, как один день, выясняли. Вроде выяснили – дали медаль. Даже школу в селе, где родился, хотели назвать моим именем…
Дед Петро с любопытством слушал, глядя во все глаза на старика. А тот продолжал:
– А потом все опять перевернули с ног на голову! Признали вдруг героями тех, кто воевал против! А я опять оказался в стороне – ни там, ни здесь… Теперь понимаю, лучше бы тогда затаился со своей Ксюшей где-нибудь, переждал, как некоторые… А-а, что говорить? Ни за грош жизнь прошла! Пойду я, бывай здоров!
Старик подал руку деду Петру, заодно представился:
– Алексей Гаврилович!
Тот ответил: "Петро Николаевич, или дед Петро, так все зовут". Алексей Гаврилович, держа в руке пакет, попросил деда:
– Возьми, передай женщинам, где жила Ксеня. Пусть чай попьют на помин души.
Затем развернулся и широкими шагами, будто убегая, поспешил к воротам. Дед Петро порывался что-то сказать вдогонку, даже тихонько воскликнул: "Эй, погодь!..", но махнул рукой и пошел выпускать из конуры Бормана.
Находился Петро Николаевич под впечатлением разговора. Он удивлялся, иногда одобрительно хмыкал, переживая заново услышанное… И опять его отвлек собачий лай.
– Что за день такой? – удивился дед, прилаживая костыли и выходя во двор. – Наверное, пришли еще кого-то проведать.
Но Борман, припадая на покалеченную лапу, лаял на только что ушедшего, Алексея Гавриловича. Тот, оказывается, вернулся. Дед Петро взволнованно спросил:
– Что, плохо? Говорил же: надо в медчасть! Борман, пошел в будку! Сейчас закрою собаку, и пойдем!
Алексей Гаврилович, вытирая платком лицо, извинился за беспокойство и ответил:
– Не надо, Петро Николаевич, в медчасть. Я вернулся узнать, какие документы надо, чтобы приняли в ваш приют?
Пораженный дед Петро молча уставился на Алексея, но тот избегал его взгляда, глядя куда-то в сторону.
