– Женился Алеша. А сам сейчас под следствием. Ходит раз в неделю, отмечается в органах… Человек от него приходил. Но где Алешка живет, нам не сказал, вроде как не положено.
Последние слова она выговаривала опять сквозь всхлипывания. У Ксении глаза загорелись сухим блеском. Она не отрывала взгляда от Алешиной сестры, будто прощалась. Испуганная Павлинка тормошила ее, даже начала щипать, выкрикивая:
– Ну не гляди ты так, Богом прошу! Поплачь!
Она не заплакала. Буднично подумала: "Домой надо идти, мать заждалась! Да! И не забыть выйти замуж – сарай совсем набок завалился, мужских рук требует". Машинально взяла со стула свой платок, которым накрывалась в дороге от ветра, затем не спеша вышла из дома. Павлинка дрожащей рукой крестила ее вслед…
Она только к утру явилась домой. Четкого представления, как шла полем ночью, у нее не осталось. Помнится, закинув голову, кричала в небеса: «Но это же неправильно! Так быть не должно!» И голосила, вздымая руки над головой, грозя кому-то кулаками… Потом припустил дождь, она спряталась в копне соломы, благо, копна оказалась под ее огородом. Когда зашла в дом, мать к тому времени растапливала печь, ставила горшки к огню. Дети еще спали. Старая Александра всполошилась, увидев дочь в такую рань:
– Я думала, будешь ночевать в Озерках! Что же это родственнички выставили среди ночи?
Увидев на Ксении мятую юбку, а на спине приставшие соломины, мать заохала:
– Это где же ты в соломе валялась и с кем?
Кивнув на спящих детей, добавила:
– Мало двоих?
Ксюша ничего тогда не ответила, лишь долгим взглядом посмотрела на мать, сказав:
– Не валялась ни с кем. Под огородом в скирде дождь пережидала.
После паузы сообщила:
– Нет больше родственников в Озерках. А я – выхожу замуж.
Александра всплеснула руками, испуганно глядя на дочь, воскликнула:
– Свят-свят, окстись! За кого? И когда?
Ксения, убирая юбку в сундук, деловито ответила:
– Еще не знаю, за кого. Но скоро. А то сарай совсем завалится.
Мать испуганно молчала и потом долго еще с опаской приглядывалась к дочери…
* * *
Ксения механически кушала, спала, что-то кому-то отвечала. Единственным, что выводило ее из оцепенения были дети. На дочках ее взгляд задерживался и вроде как оживал. Ради детей Ксения начала обдумывать свое замужество, как если бы приобретала что-то необходимое в хозяйстве.
Оказалось, выбор был небольшой, а если более точно – не было никакого выбора. Для тайной связи – это всегда и пожалуйста, при условии, что жена не узнает.
