– Забирай своего проходимца, и уезжайте в его село. Может, нас оставят в покое.
После замужества дочери Александра избегала называть зятя "полицаем". Не из добрых к нему побуждений, а лишь бы это слово не звучало в ее доме…
* * *
Все обитательницы пятой палаты, кроме Ксении, спали. А она все думала о своих дочках – Наташе и Лене.
Да, они не часто звонят. Последний раз Наташа звонила полтора года назад, когда Ксения Ивановна еще была зрячая. Ну и что? У них же свои хлопоты – дети, внуки!
Наташа старшенькая. В средине войны родилась. Имя давал Алексей. Приходил вечером домой и первым делом целовал своей Талочке сросшиеся пальчики на ножках. Она родилась с "Божьей отметкой", как сказала свекровь: на обеих ножках сросшиеся средние пальчики.
А уж как Алеша любил Наталочку, хоть и старался не показывать! Тихонько, думая, что никто не слышит, называл ее "птенчиком"… Ксюша как-то подслушала.
* * *
Обитала в «Зорьке» своя долгожительница – баба Миля, давно потерявшая счет годам. Чувствовала она себя довольно бодро и передвигалась еще без посторонней помощи. По документам Криницкой Меланье Андреевне, одинокой и не имевшей родственников, было девяносто шесть лет. Ее перевезли из соседнего района, где дом престарелых закрылся, и вскоре баба Миля стала достопримечательностью приюта «Зорька». Когда приезжали чиновники с очередной проверкой, директор Кружков считал своим долгом завести их в палату долгожительницы – вот мол, как долго живут наши старики. Было бы плохо – померли бы давно! А баба Миля первым делом сообщала гостям, что наши-то погнали фрицев от деревни Черемушки! Скоро и до Берлина дойдут! Тогда и ее братик Ванечка с фронта вернется. Дом-то надо отстраивать, пепелище одно осталось!
Гости растерянно поглядывали друг на друга, а директор Игорь Васильич, боясь, как бы долгожительница не стала призывать начальство на фронт "За Родину, за Сталина!", торопливо соглашался:
– Да, Меланья Андреевна, скоро дойдут! – и поспешно уводил проверяющих посмотреть новую пристройку, а после перекусить, чем Бог послал, время-то обеденное.
Ближе к осени баба Миля приказала долго жить. Ушла легко, никому не доставив хлопот. Последними словами ее были:
– Война закончилась, победа! Слава Богу, дождались!
Медсестра Настя (все произошло в ее дежурство), вытерев набухший от слез нос куском бинта, сетовала:
– Я отошла всего на пять минут взять новый шприц. Баба Миля меня сама отослала. Сказала: "Не сиди со мной, иди на парад. Там победа, салюты дают!" А когда я вернулась в палату, она спокойно лежала с закрытыми глазами. Я поначалу подумала, что бабушка уснула…
