Роуз подалась вперед, и ее красивое напряженное лицо вдруг потеряло все легкомыслие.
– Именно поэтому, Эмили, мы должны прислушаться к ним и перенять по крайней мере лучшие из их идей… более того, большинство их идей. Грядут реформы, и нам необходимо быть в авангарде борьбы за них. Избирательное право должно распространяться на всех совершеннолетних, как на богатых, так и на бедных, а со временем также и на женщин. – Ее брови взлетели вверх. – Не смотрите же на меня с таким ужасом! Так должно быть. Каким путем должна развиваться наша Империя… впрочем, это уже другой вопрос. И неважно, что говорит мистер Гладстон, – нам надо добиться принятия закона о том, чтобы в любых сферах деятельности рабочий день не превышал восьми часов, чтобы ни один наниматель не мог заставить человека трудиться дольше.
– В том числе и женщину? – с любопытством поинтересовалась миссис Рэдли.
– Естественно! – мгновенно воскликнула ее собеседница, невольно ответив на неуместный вопрос.
Эмили прикинулась невинной овечкой:
– И если вы попросите свою служанку принести вам чай после этих восьми часов, то с удовольствием услышите в ответ, что она свои восемь часов отработала и свободна, поэтому за чаем вам придется сходить самой?
– Туше́! – Роуз побеждено склонила голову, раскрасневшись от досады. – Да, вероятно – по крайней мере, для начала, – нам следует говорить только о фабричных рабочих. – Она быстро пришла в себя и вновь сверкнула глазами. – Однако это не меняет того, что нам следует стремиться к реформам, если мы хотим выжить, не говоря уже о том, чтобы жить в более справедливом обществе.
– Нам всем хочется социальной справедливости, – с кривой усмешкой заметила Эмили. – Только каждый из нас имеет разные идеи насчет того, какова она… как ее достичь… и когда.
– Завтра! – пожав плечами, бросила миссис Серраколд. – А если говорить о консерваторах, то в самом туманном будущем, но только не сегодня!
Они не сразу заметили, что к ним вновь подошла леди Моллой, которая обращалась в основном к Роуз и, очевидно, еще усиленно размышляла над тем, что услышала от нее раньше.
– Мне следует вести себя осторожнее, верно? – печально произнесла миссис Серраколд, глядя вслед уходящей леди Моллой. – Бедняжка совсем запуталась.
– Не стоит ее недооценивать, – предостерегла Эмили. – Возможно, ей не хватает гибкости ума, но она крайне сообразительна там, где идет речь о практической выгоде.
– Какая скука! – Роуз изящно вздохнула. – Вот самое большое неудобство государственной службы: приходится угождать народу. Не то чтобы мне не хотелось, конечно! Но не кажется ли вам, что сложнее всего бывает добиться нужного понимания?
