– Примерно то же самое можно подумать про Войси и «Узкий круг», – заметил Томас, вяло попытавшись улыбнуться.
– Так и есть, насколько мне известно. – Супруга прямо взглянула на него; в глазах ее сверкнула вспышка понимания, которое она попыталась скрыть. – Но никто не сможет остановить его.
– Мне однажды удалось.
– Нам удалось! – запальчиво поправила женщина.
На этот раз полицейский откровенно улыбнулся:
– Сейчас же нет никакого таинственного убийства, и тебе, моя милая, нечего разгадывать.
– Как и тебе! – мгновенно подхватила Шарлотта. – Тебе остается только разбираться с политиками и их выборами, а женщины не имеют даже права голоса, не говоря уже о том, чтобы способствовать предвыборной кампании и занять свое место в парламенте.
– А вам это так нужно? – с удивлением спросил Питт.
Он с удовольствием поддержал бы любую тему, даже такую, – предпочитая скрыть то, под какой угрозой окажется безопасность его жены, едва Войси узнает, что он вновь занялся детективным делом.
– Разумеется, нет! – парировала Шарлотта. – Но с этим тоже ничего не поделаешь.
– Потрясающая логика.
Миссис Питт заколола шпилькой выбившуюся из прически волнистую прядь.
– Если б ты чаще бывал дома и проводил больше времени с детьми, то понял бы меня отлично.
– Что? – произнес Томас в полнейшем недоумении.
– То, что мне лично это не нужно, еще не означает, что этого не следует мне разрешить… А вдруг мне захочется! Спроси любого человека!
– Что спросить? – непонимающе покачав головой, уточнил Питт.
– Готов ли он позволить мне или кому-то еще решать, что можно, а что нельзя, – раздраженно заявила Шарлотта.
– Можно или нельзя что?
– Да все что угодно! – раздраженно воскликнула женщина, словно ее супруг не понимал очевидного. – Одна часть людей совершенно не признает для себя те законы, по которым предписывается жить другой части. Ради бога, Томас! Ты же сам обычно выдаешь детям распоряжения, а они логично возражают тебе, что сам-то ты этого не делаешь! Ты можешь сказать им, что они дерзко себя ведут, и отослать их наверх спать, но сам при этом понимаешь, что поступаешь несправедливо, и тебе это известно так же хорошо, как и им.
Питт смущенно покраснел, сразу вспомнив парочку подобных случаев. Он воздержался от извлечения каких-либо сходных черт между положением женщин в обществе и положением родителей по отношению к детям. Ему не хотелось ссориться, и он понимал, почему Шарлотта завела разговор на эту тему. Томас и сам испытывал такой же гнев и разочарование, однако подавил их в себе и поэтому сумел выбрать более правильный стиль поведения.
