Но мой интерес к ней растет с каждым днем. Она заполняет мои мысли, она повсюду! Стоит мне лишь подумать о ней, посмотреть на нее, как я возбуждаюсь. Она как чертова виагра, она меня сведет с ума! Гребаный придурок, я мечтал о том, чтобы мой дом стал для нее адом, но теперь я и сам сгораю в этом адском огне.
Я прочитала дневник Влада. Чувство безысходности мучило меня, затопляя мою душу обидой. Этой ночью мама поднялась в мою комнату, и мы долго разговаривали обо мне, о Владе. Мне не нужно было говорить ей о чувствах, которые переполняли меня в тот момент, о чувствах, которые я испытывала к нему, несмотря ни на что. Мама и так все сама прекрасно понимала. Так я и уснула в ее родных и теплых объятиях, обессиленная рыданиями, под ее тихие успокаивающие слова. А проснувшись утром, убедилась, что мир не рухнул, небо не упало на землю. Солнце светило так же ярко в этот осенний прекрасный день. Человечество не вымерло, все осталось на своих местах.
Начался новый день и новая жизнь, несмотря на то, что моя собственная вселенная, мой маленький и уютный мирок перенес глобальные изменения. Мне нужно было время. Я просто должна была вспомнить, каково это – жить без моего Влада.
Два года спустя.
–
Ты готова, милая? – голова папы показалась сквозь приоткрытую дверь моей комнаты.
Увлекшись своими мыслями, я даже не услышала, как он постучал, а он уж точно никогда не входит без стука.
–
Да, я уже иду.
Я закрыла дневник, который просматривала, вероятно, уже в тысячный раз. Да, тот самый дневник Влада. Человек может приспособиться ко всему. А вот человеческое сердце – нет. Прошло ровно два года, и жизнь потихоньку начинала возвращаться на круги своя. Пару недель назад я сдала все экзамены и защитила диплом в Кембридже. Моя студенческая жизнь теперь позади, и передо мной открыты новые горизонты.
Все эти два года я ничего не слышала о Владе. И если быть откровенной, то важнее было то, что он остался жив и здоров благодаря Джеймсу, который оказался там вовремя в тот роковой вечер. Влад, вероятно, так и не заявил на меня в полицию за покушение на его жизнь. И я бы не удивилась, узнав, что именно мой отец мог приложить к этому свою руку. Но увы, все это, конечно же, не снимало с меня вины. Я продолжала винить себя в содеянном. Мои секреты так и остались запертыми за стенами моей крепости. Моя душа со временем исцелилась, но тело помнило и требовало только его рук, его прикосновений.
