— Маджи, я люблю тебя, — сказал он, протягивая к ней обе руки.
Она шла прямо на него, пока не уткнулась краем шляпы ему в шею. Он крепко обнял ее за плечи, снял шляпу и поцеловал в пахнущую чем-то до боли родным макушку.
Она стояла не шелохнувшись. Он гладил ее по распущенным волосам, затем осторожно взял в ладони ее лицо и попытался заглянуть в глаза.
Она опустила ресницы и вздохнула.
— Что с тобой, моя девочка? Тебе здесь плохо?
Она покачала головой, взяла его под руку, и они медленно побрели по обсаженной кустами можжевельника аллее.
Ее рука была совсем невесомой, да и вся она казалась ему воздушной и бесплотной.
— Ты похудела, — сказал он, наклоняясь к ней. — Ты очень похудела, родная. Но ты мне нравишься сейчас еще больше, чем раньше.
— Я много занимаюсь балетом, Берни, — сказала она и снова вздохнула. — Это помогает мне вернуться в детство. Мне так хочется вернуться в детство.
— Давай вернемся туда вместе, — предложил Бернард, прижимая к себе Машу. — Прямо сейчас. Сию минуту. И больше никогда не будем разлучаться.
— У нас с тобой не получится. Нет, не получится, — прошептала она грустно.
— Что не получится? Не разлучаться? — не понял Бернард.
— Нет, возвратиться в детство. Ты уже обманул меня. Я не собираюсь упрекать тебя за это, тем более что время вспять не повернешь. Понимаешь, в детстве нужно верить тому, кого любишь, без оглядки.
— Я клянусь тебе…
— Не надо, Берни, прошу тебя. — Она наконец подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Это не твоя вина, что и ты не сумел стать идеальным возлюбленным. Я во всем виновата — требую слишком, слишком много от мужчины, которого люблю.
Она отвернулась и, как показалось Бернарду, смахнула слезинку.
— Но я хочу на тебе жениться. Я приехал просить твоей руки. Фу, как старомодно это звучит, но и чувства, которые я испытываю к тебе, тоже очень…
Она решительно замотала головой.
— Нет, Берни, то, о чем ты говоришь, совершенно невозможно. Понимаешь, мне кажется, я всю жизнь только и делала, что в кого-то влюблялась, выходила замуж, снова влюблялась. У меня больше нет сил.
— Но ведь я не прошу тебя сделать это немедленно. Мы съездим в Париж или Рим — куда захочешь.
— Уже было, Берни. — Маша вдруг улыбнулась, и в ее глазах промелькнуло подобие огонька. — Спасибо тебе за то, что у нас было.
— У нас будет еще лучше, поверь мне. Теперь я знаю, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Мне уже тридцать восемь, я знал немало женщин, но такой, как ты, у меня не было никогда.
