— Какая же роль уготована в этом фильме моей дочери? Уж не певицы ли за роскошно декорированной голливудской сценой?
— Это не совсем так, уверяю вас. Ее имя будет стоять рядом с именем мисс Осборн, — проговорил Конуэй, не оборачиваясь от окна. — Это будет музыкальная мелодрама, в которой…
— …Ваша подружка будет по-рыбьи безмолвно открывать свой прелестный накрашенный ротик, а моя дочь лезть из кожи вон, чтобы синхронно озвучить ее жалкие ужимки.
— Но я заплачу ей столько же, сколько плачу мисс Осборн! — воскликнул Конуэй и, резко повернувшись, шагнул в сторону дивана, на котором восседал Анджей. — Этих денег ей хватит на несколько лет вполне безбедного существования. К тому же реклама поможет ей осуществить мечту, от которой она, надеюсь, еще не отказалась.
«Coca-Cola, Coca-Cola, Coca-Cola»… — важно проплывали за окном оранжевые метровые буквы. Анджей прикрыл глаза ладонью — последнее время его раздражала любая мелочь, так или иначе напоминающая об американском образе жизни. Чужая, чуждая страна. Но где в таком случае его родина?..
— Думаю, она ни за что на это не согласится, — сказал Анджей. — Мистер Конуэй, задерните, пожалуйста, штору. Мне кажется, я буду испытывать отвращение к этому напитку даже в загробном мире.
— Но вы должны уговорить ее. Это очень важно. Для нее.
— Скажите мне, только честно: это ваша идея или Джейн Осборн? — поинтересовался Анджей, все больше и больше входя во вкус беседы.
— Какая разница? Деньги плачу я.
— Вы, по крайней мере, откровенны. Итак, у вашей подружки весьма и весьма экстравагантные причуды. Не удивлюсь, если окажется, что она любительница группового секса. Доводилось слышать о таком изобретении, мистер Конуэй? Не стоит стискивать зубы и разыгрывать из себя Ромео, жаждущего вступиться за честь безвинно оскорбленной Джульетты. Она, то есть Джейн, заставила вас поклясться, что вы уговорите мою дочь продать ей свой голос. В противном случае она пригрозила найти другого покровителя, а это значит, что она больше не позволит вам приблизиться к ее звездному ложу.
Конуэй стоял посреди комнаты, засунув в карманы руки, и изо всей силы пытался сдержать гнев. Этот человек издевался над ним с садистской изощренностью, получая от этого большое наслаждение, а он не мог поставить его на место.
— Я бы хотел, чтоб вы были на моей стороне, мистер Смит, — процедил он сквозь зубы. — Надеюсь, вы достаточно умны, чтобы убедить вашу дочь в том, что подобный шанс представляется раз в жизни.
