Ян схватился одной рукой за бревно, другой попытался помочь собаке вскарабкаться на его скользкую поверхность. Пес зарычал и даже огрызнулся, когда Ян ухватил его за шкирку. Это была большая темно-рыжая собака, какие пасут в горах отары овец.
— Я думал, ты умней, чем люди…
Изловчившись, Ян все-таки приподнял над водой собачью морду. Пес отчаянно молотил по воде лапами и жалобно скулил. С гребня волны Ян увидел, как из ворот санатория выскочил Рафаэль с мотком длинной толстой веревки в руках.
— Подмога, — сказал Ян, обращаясь к собаке. — Я сяду верхом на бревно, а тебя возьму за передние лапы. Ну же, давай!
Он протянул обе руки и, с трудом удерживаясь на холодном скользком бревне, схватил пса за передние лапы. Тот вдруг прижался головой к его ляжке и затих, крупно дрожа всем телом.
— Вот и молодец, — сказал Ян, осторожно высвободил правую руку и, зажав обе собачьи лапы в левой, погладил пса по мокрой лобастой голове. — Сейчас нас возьмут на буксир.
До берега оставалось метров восемь. Их несло прямо на большие камни. «Если Рафка промахнется с первого раза, в лучшем случае переломаю кости», — мелькнуло в мозгу.
Рафаэль не промахнулся. Тяжелый мокрый узел на конце веревки больно ударил по груди, но Ян успел схватиться за него обеими руками. И тут же высвободил правую, стиснув ею холку растерявшегося было пса.
— Тяни! — крикнул он другу.
Их поглотила грязно-бирюзовая муть. В следующее мгновение они очутились на мокрой холодной гальке.
— Беги! — скомандовал Ян псу и, спотыкаясь о камни, кинулся к берегу.
Гнавшийся за ним вал успел дойти лишь до колен. От него дохнуло холодом и мраком морской пучины. В двух метрах от Яна собака безуспешно пыталась подняться на лапы. «Ослабла, бедняжка!» — подумал он и тут же увидел набегающую волну, раза в два выше предыдущей.
Он действовал как автомат. От мокрой собачьей шерсти резко воняло псиной. Когда их обоих накрыло волной, Ян, подмявший под себя вконец испугавшегося и обессилевшего пса, ощутил частые прерывистые удары его сердца. «У собак тоже, наверное, бывает больное сердце», — мелькнуло где-то в подсознании. Волна отступила, злобно шипя галькой. Ян подхватил пса на руки и вынес на сухое.
— Молодой еще, потому и растерялся, — говорил Рафаэль, яростно растирая тело Яна куском жесткой парусины. — Чачу будешь пить?
— Буду, — сказал Ян, благодарно стуча зубами.
— Тогда пошли ко мне. Карина в Гагры уехала — отец захворал. Эй, и тебя тоже приглашаю, — обратился он к натужно дышавшей собаке. — Тебя как зовут, лохматый?
