– Я не собираюсь обсуждать своего командира с врагами, – отчеканил Моглор. – Как бы то ни было – мы пойдем в наступление через день. Честь побуждает нас заявить об этом. Но мы будем готовы к любым вашим действиям. В том числе и к атаке.
Бельтран выдернул из-за пояса волшебный свиток:
– Да будет магия Природы свидетельницей твоих слов.
Он подбросил эльфийский папирус в воздух, ткнул в его направлении пальцем, после чего тот мгновенно развернулся и вспыхнул малиновым огнем.
– Шенк вышел из боя, и это было ваше единоличное решение. Вы принимаете всю ответственность за последствия своего поступка. Мы, Лига, не можем вам воспрепятствовать, но имеем право поступать по собственному разумению. Да будет так!
Моглор с подозрением следил за манипуляциями Бельтрана. А вождь людей дождался, пока последняя искра от свитка упадет на траву аркельской долины, и взял в руки поводья коня.
– Прощай, кровяной эльф. Мне нечего более сказать тебе.
Перед тем, как газануть мотором трицикла, Галвин вполоборота бросил Моглору:
– Готовы, говоришь, к любым нашим действиям? Ну-ну…
Глава 2
Когда реальность оказывается хуже скверных предчувствий
Воздух с хрипом вылетал из горла Шакнара. На губах запеклась темная корка. В углу его палатки были сложены кучи даров – бурдюки с крепким нургайским пойлом, копченое мясо, завернутое в широкие листья войлочного папоротника, статуэтки Матери всех орков для того, чтобы отогнать духов смерти. Отблески масляных светильников отбрасывали на лица идолов прыгающие тени, отчего казалось – они ухмыляются и злорадствуют.
Старый полководец смотрел на них невидящим взором. Его внутренности раздирал лихорадочный огонь, зубы клацали от озноба. Сам Моглор вытянул ему пулю из груди, а Мансуэт из рода йотунов запечатал разорванные ей сосуды.
– Она пробила легкое, ударилась о передние ребра, да еще нарушила тебе кишки, Шакнар, – пояснил горный великан. – Ты выздоровеешь, магия поможет, но сегодняшняя ночь будет тяжкой.
Верная Хала лизнула лицо старого орка горячим влажным языком. Львица обустроила свое логово прямо у ложа хозяина. Мансуэт попытался выставить ее прочь, но пума ответила таким рычанием, что даже могучий йотун не решился с ней связываться. Он еще раз потрогал бурую бахрому повязки раненого, а потом отправился врачевать других солдат Шенка.
В голове Шакнара мелькали бессвязные картинки из прошлого. Он снова видел лица давно погибших друзей, его пальцы сжимались на воображаемой рукояти топора, когда в глазах вставали образы уже поверженных врагов. Вдруг дуновение свежего ветра колыхнуло на его лбу жесткую прядь волос. В палатку калимдорца вошел новый гость, а мгновенно стихший рык Халы подсказал – гость важный и знакомый.
