Однако суровая действительность помимо его воли неумолимо вносила свои коррективы, и Виктор Владимирович вынужден был мягко сокращать их ежемесячные траты, отчего обстановка дома все более накалялась.
Но однажды, во время одной из долгих одиноких прогулок по парку, которые вошли у него в привычку, пытаясь объективно посмотреть на вещи – а Виктор Владимирович полагал, что он, не в пример другим, на это вполне способен, – он пришел к парадоксальному выводу, что в какой-то мере Наденька, возможно, была права. И пусть он в поисках работы еще несколько лет назад прилежно обзвонил всех своих прежних знакомых, которые могли ему как-то быть полезны – до некоторых, кстати, он так и не дал себе труда дозвониться, – все эти действия не могли изменить главного обстоятельства, которое заключалось в том, что Виктор Владимирович устал. И устал уже довольно давно.
Ему надоело однообразие его будней, его коробило от перспективы ежедневного присутствия на утомительной работе. И во имя чего, спрашивается, надлежало туда ходить? Чтобы заработать на хлеб насущный?
Но Виктор Владимирович располагал некоторыми сбережениями, которых, по его подсчетам, при очень скромной жизни должно было хватить, чтобы скоротать отпущенный ему срок. Как сказал поэт, Виктор Владимирович «скупее стал в желаньях», и потому отказ от многих развлечений не сильно его беспокоил.
А что до всего остального, то квартира у него была в собственности. Она, правда, не была элитной, что его когда-то несколько смущало. Теперь же, ввиду незначительных затрат на ее содержание, он был этому только рад. У него не было долгов. И ко всему прочему, не за горами было то время, когда ему должны были начать выплачивать пенсию.
Виктор Владимирович по натуре был довольно скромен и в меру любознателен. Еще до встречи с Надей по долгу службы он объехал полмира и теперь был готов довольствоваться редкими поездками на недорогие курорты. Тогда как его Наденьке, мало где побывавшей, напротив, безумно хотелось новых впечатлений. А главное, отдых по первому разряду для нее был вопросом престижа и неизменной темой последующих обсуждений с подругами.
Где-то в мире существовали многочисленные дорогостоящие увлечения и хобби, на которые некоторые его удачливые знакомые тратили большие деньги и с которыми, если судить по их словам, они нипочем не могли бы расстаться. Так, некоторые с замиранием сердца говорили об элитарном парусном спорте, другие увлекались мужественным хоккеем или престижным гольфом, третьи, рискуя свернуть себе шею, зачем-то карабкались на горные вершины, управляли самолетами или прыгали в бездну с парашютом, четвертые, в потугах что-то доказать себе и другим, ныряли на немыслимые глубины с аквалангом. Зачем они все это делали? Виктор Владимирович не понимал. Для не склонного к риску и неспортивного Виктора Владимировича все это были лишь неоправданные излишества и пустое бахвальство. У него никогда не возникало нужды себе самому что-либо доказывать. Равно, как не было ему особенного дела и до мнения других, чего никак нельзя было сказать о Наденьке, обладательнице легко ранимой души, чуткой к замечаниям посторонних. Ей совершенно необходимо было знать, что окружающие думают про нее одно лишь хорошее.
