Отец с матерью погибли в один день, в автомобильной катастрофе, когда мне было десять лет. Их смерть – трагическая случайность: на встречную полосу вылетел самосвал, водитель которого был пьян. Эти святые люди были созданы друг для друга.
А Николаева? Кто ее родители? Она об этом даже вскользь не упомянула ни разу, с тех пор как мы стали близки. Наверное, стесняется. Хотя нет, она, по-моему, ничего не стесняется. Разговаривает с мужчинами таким игривым тоном, словно предлагает себя – бессовестная стерва! Кстати говоря, она дважды успела побывать замужем.
Да и старовата эта Николаева для меня будет. Кажется, она скрывает свой возраст, мы с ней одногодки.
В довершение всего она – страшная интриганка! Что на работе, что в личных делах все ходы на пять шагов вперед просчитывает. Того и гляди на повышение опять пойдет. Хотя это мы еще посмотрим!
Так вот, открыл я письмо Николаевой, читаю.
«Илюшенька, здравствуй дорогой! Прошел всего один день, а я уже скучаю по тебе. Надеюсь, ты на меня не сердишься, милый? Мне показалось, что ты был немного насупленный сегодня днем на работе. Если это так, то не сердись, мой милый. Пойми, это был просто маленький каприз твоей Оленьки. Не принимай его близко к сердцу».
Хорош каприз, ничего не скажешь! Накануне вечером мы провели в номере гостиницы три часа кряду. А после я отправился в душ. Я и пробыл-то там совсем недолго, минут пять, может быть, десять. Не люблю долго топтаться под струями теплой воды, как некоторые расслабленцы. Но когда я вышел из ванной комнаты, ее и след простыл! И с ней исчезли все мои вещи, кроме трусов! Ситуация, я вам скажу! Прикиньте, еще пять минут назад она меня умоляла остаться с нею на ночь, рассуждала о том, как хорошо нам было бы всегда быть вместе, и о том, что она хочет от меня детей – я, конечно, урезонил ее – напомнил, что женат, – а она умыкнула всю мою одежду! Вот стерва! Пришлось просить товарища о помощи, тратить его время и свое, разоряться на новую одежду, а самое главное, выступать в совершенно нелепом свете. Тут я сказал себе, что это была последняя капля. Больше – никогда с этой стервой.
Я дочитал письмо Николаевой, оно заканчивалось словами:
«Возвращайся скорее, милый. Я вся горю!»
И самое неприятное, я почувствовал, что тоже горю и хочу вернуться поскорее. В злобе на самого себя, на то, как быстро я готов изменить свое решение, я захлопнул компьютер. Но мое желание, увы, при этом не испарилось. Я беспокойно ерзал в кресле и думал:
