Петр Евгеньевич обладал скорее конкретным мышлением. Всю свою жизнь он неизменно испытывал жгучий интерес к разным устройствам и механизмам, любил посещать музеи военного искусства и всяческих достижений научного прогресса. Из литературы Петр Евгеньевич с удовольствием читал исторические романы, в особенности, содержащие описания военных действий. Как в кино, так и в литературе, он также очень любил фантастику, хотя и не допускал возможности наступления сверхъестественных явлений, относящихся непосредственно к его жизни.
Никита Сергеевич, напротив, считая, что в жизни абсолютно все возможно и все может произойти с ним хоть в следующее мгновение, чтением фантастики не увлекался. Когда-то в поисках смысла жизни он перелопатил массу философской литературы. Но, придя к выводу, что найти смысл жизни в книгах ему не дано, утратил интерес к философии. Когда-то его интересовала мотивация человеческих поступков и соответствующая литература по психологии – но и этот интерес угас с годами.
Их музыкальные пристрастия также разнились. А если где-то и совпадали, то, за редким исключением, причина такого совпадения скорее крылась в ностальгических чувствах, вызываемых какой-либо старой мелодией, нежели музыкальным стилем как таковым. Петр Евгеньевич любил массовые шествия, шоу. Никита Сергеевич негативно относился к любого толка большому скоплению народа.
Петр Евгеньевич пренебрежительно отзывался о балете и опере, предпочитая им частые походы в драматический театр. Никита Сергеевич не посетил ни одного драматического спектакля со времен юности, зато он всегда с готовностью ходил на оперу и балет. Несмотря на склонность к депрессиям, Петр Евгеньевич обладал немалым чувством юмора, и в минуты эмоционального подъема без устали веселил компании друзей цитатами из ранее прочитанных произведений литературной классики.
Юмор Никиты Сергеевича был суховат, не всегда и не всем понятен. Депрессии же он и вовсе в молодости считал душевной распущенностью. И лишь с годами, ознакомившись с соответствующей научно-популярной литературой, пришел к выводу, что депрессии являются результатом генетически заложенных биохимических обменных процессов головного мозга и эндокринной системы. Что, в числе прочего, позволило ему с большим пониманием относиться к чувствам, порой безнадежно обуревавшим его друга.
Можно было бы и дальше перечислять всевозможные различия двух приятелей, продолжая все больше удивляться, что же все-таки могло связывать этих людей. Вопросом этим они не раз задавались и сами, хотя и не вслух.
