– Здесь проходит съезд правящей партии, – пояснил сотрудник охраны.
– Ну да, какой же еще? Если все перекрыли! Только правящей! – сказал Михаил Иванович.
– Пожалуйста, назад! – недовольно проговорил человек в костюме.
– Черт бы побрал все эти съезды и их участников! Все равно от них никакого толка! – раздраженно пробормотал Михаил Иванович и свернул в переулок, что бы объехать перегороженную часть набережной. Из-за этого ему пришлось преодолевать участок плохого асфальта, которым был покрыт переулок.
«С какой это стати? – думал Михаил Иванович. – Нигде спасу нет от этих с мигалками! Так дело пойдет, они скоро в квартиру мою будут въезжать, как к себе домой».
Перед Михаилом Ивановичем снова неожиданно появился человек в костюме и преградил ему путь.
– Куда Вы? Пожалуйста, в объезд, – твердо сказал человек в костюме.
– Как, опять? – недовольно произнес Михаил Иванович, – да от вас никакого спасу нет! – И он изловчился и проехал мимо человека в костюме.
Михаил Иванович услышал, как один говорил другому: «Черт с ним, на следующем посту задержат».
Михаил Иванович пришел в ярость. С какой стати его надо задерживать? Он здесь у себя дома. Фактически в своем родном дворе. Понаехали тут разные! Испортили весь праздник воскресенья. От нахлынувшего на него чувства праведной ярости лицо Михаила Ивановича приобрело окрас спелого помидора «бычье сердце». Он сделал еще один поворот и прямо перед собой увидел скопление автомобилей, снабженных спецсигналами. Причем один из них чуть было на него не наехал. Из автомобилей деловито выходили чем-то озабоченные люди. Лица некоторых были ему знакомы из телевизионных «Новостей». Со всех сторон к Михаилу Ивановичу устремились сотрудники охраны.
«Нет, это невыносимо, – подумал Михаил Иванович, – с этим надо что-то делать. С этим надо кончать!»
Он засунул руку в карман шортов и к своему удивлению ощутил вороненую сталь ручки маузера, семейной реликвии, подаренной его деду за взятие Перекопа в гражданскую войну семнадцатого года.
Мелькнула мысль: «Chevallier sans peur et sans reproche»[5]. Без дальнейших промедлений Михаил Иванович достал пистолет и открыл стрельбу на поражение.
