Ольга Сергеевна вздохнула. Она знала: муж прав. Но ей было все же легко оттого, что на сегодня все уже закончилось и можно было пойти и заняться интересующими ее делами. В отличие от многих своих приятельниц она не испытывала интереса к ремонтным работам своего будущего жилища, что, безусловно, сказывалась на качестве, стоимости и сроках производимых работ.
Когда рабочие остались одни, Антон спросил у Смачного:
– Ты зачем наврал, что у Батона запой? У него же камень в почках. Не знаешь, что ли? Лежит, пошевелиться не может. На стену лезет.
– Камни – это причина? Кто те поверит? Скажет, чтоб на работу приезжал. Запой – другое дело. Видел, хозяйка сразу отстала.
– А-а-а-а, это да, – с пониманием подтвердил младший.
– Знаешь, откуда у него камни в почках взялись? – поинтересовался Смачный.
– А я знаю?
– А помнишь, он два года назад грибы собирать поехал?
– Брешешь. У него машины отродясь не было.
– Машину он у тестя взял. Они еще в Перевалово жили. Тесть его пораньше за грибами ушел.
– Ну?
– Ну. А Батон проспал до двенадцати, пива долбанул, сел на машину тестя для скорости и поехал в лес их догонять.
– По лесу на машине?
– Да, чтоб скорее было.
– Ну дает Батон!
– Грибов набрал кучу.
– Из машины?
– Да.
– Разводишь.
– Я тебе говорю. Гриб увидит, дверь откроет, нагнется и сорвет гриб.
– А почки при чем?
– Потом дождь начался. Батон в лесу заблудился. Машина в грязи завязла. Но у него с собой было. Пошел пешком. Стемнело. Присел, да и заснул на земле холодной. Октябрь уж был. С тех пор у него почки.
– А-а-а, понятно, – сказал младший.
– Еле нашли его. Всю ночь искали. Под утро сам пришел.
– А машина?
– Машину на следующий день все вместе из грязи вытянули.
– Ладно, пойдем за вином, – сказал младший.
Михаил Иванович, человек среднего возраста, открыл глаза и сладко потянулся. Какое-то время он продолжал оставаться в постели. Взгляд его лениво скользнул по белому потолку, шторам веселой расцветки и наконец упал за пределы комнаты, где через огромное окно, доходившее до пола, открывался чудесный вид на набережную.
«Великолепно, – подумал Михаил Иванович, – воскресенье, никакой тебе службы. Хочешь – пиши, хочешь – спи, а хочешь…»
Необходимо пояснить, что Михаил Иванович, чиновник среднего звена, являл собой натуру мятущуюся, а потому постоянно пробовал себя в других занятиях, никак не связанных с его прямой деятельностью. Занятия эти захватывали его полностью на продолжительное время. Что касалось последних нескольких лет, то он страстно увлекался живописью и даже считал себя состоявшимся художником с большим будущим. Картины его, надо отдать должное, были недурны и даже порой занимательны.
