Похоже было на то, что я с самого начала оказывал своей команде сомнительную услугу. Мне удалось помочь им продержаться, в то время как, с одной стороны, им угрожала соперничающая шайка, а с другой – из пригорода надвигались триффиды. Теперь появилась еще эта болезнь. Чего же я достиг в конце концов? Отодвинул на какое-то время голодную смерть, только и всего.
Я не знал, что делать дальше. И, кроме того, меня мучила мысль о Джозелле. То же самое, а может быть, нечто похуже могло твориться и в ее районе…
Я обнаружил, что снова думаю о Микаэле Бидли и его группе. Еще раньше я знал, что на их стороне логика, а теперь я начинал думать, что на их стороне и истинная гуманность. Они исходили из того, что невозможно спасти кого-нибудь, кроме очень немногих. Внушать же остальным беспочвенные надежды – это по меньшей мере жестоко.
Кроме того, были еще мы сами. Если в чем-либо вообще есть какая-нибудь цель, то для чего мы выжили? Не для того же, чтобы попусту растратить себя в безнадежных усилиях?..
Я решил, что завтра же отправлюсь на поиски Джозеллы и мы вместе разрешим все сомнения.
Щеколда двери звякнула. Дверь медленно приоткрылась.
– Кто там? – спросил я.
– О, вы здесь… – сказал девичий голос.
Она вошла и притворила за собой дверь.
– Что вам угодно? – спросил я.
Она была высокая и тонкая. Меньше двадцати, подумал я. У нее были слегка вьющиеся волосы. Каштановые волосы. Она была тихая, но не из тех, кого не замечают: так уж она была устроена и сложена. Золотисто-коричневые глаза ее смотрели поверх меня, а то бы я подумал, что она меня рассматривает.
Она ответила не сразу. Была в ней какая-то неуверенность, которая очень не шла ей. Я ждал, пока она заговорит. У меня почему-то комок подкатил к горлу. Понимаете, она была молода, и она была прекрасна. Вся жизнь должна была лежать перед нею: возможно, чудесная жизнь. Всегда есть что-то немного печальное в молодости и красоте при любых обстоятельствах, не правда ли?..
– Вы собираетесь уходить? – сказала она. Это был наполовину вопрос, наполовину утверждение тихим, чуть нетвердым голосом.
– Я этого не говорил, – возразил я.
– Да, – согласилась она. – Но это говорят другие… И ведь это правда?
Я ничего не сказал. Она продолжала:
– Так нельзя. Вам нельзя бросать их. Вы им нужны.
– Мне здесь нечего делать, – сказал я. – Все надежды напрасны.
– А вдруг окажется, что не напрасны?
– Этого не может быть… не сейчас. Мы бы уже знали.
– Но если они все-таки оправдаются? А вы все бросили и ушли?..
