– Тоже мне везение, – сказал я. – Да еще имя поставили свое настоящее.
– Это было ошибкой, – согласилась она. – Издатели убедили меня, что так будет лучше для рекламы. Со своей точки зрения они были правы. Я приобрела скандальную известность. Меня прямо распирало от смеха, когда люди в ресторанах и прочих таких местах осторожно разглядывали меня – как видно, им было трудно связать воедино то, что они видели, и то, что они думали. Ко мне на квартиру стали регулярно наведываться всякие личности, которые мне совсем не нравились, и, чтобы избавиться от них, я снова вернулась домой: я ведь доказала, что могу прожить самостоятельно. Впрочем, книга все-таки подпортила мою репутацию. Оказалось, люди склонны воспринимать ее название буквально. По всей видимости, я была навек обречена отбиваться от людей, которых терпеть не могла… а те, которых я была готова терпеть, были либо напуганы, либо шокированы. Больше всего меня раздражало, что книга даже не была безнравственной. Она была просто глупой, и разумным людям следовало бы понимать это.
Она помолчала. Мне пришло в голову, что разумные люди сочли просто глупым и самого автора, но я не стал говорить этого вслух. Все мы в молодости творили безрассудства, о которых неприятно вспоминать, но поступки, имеющие следствием финансовый успех, люди почему-то не склонны рассматривать как безрассудства молодости.
– Из-за этого все как-то пошло прахом, – пожаловалась она. – Я принялась за новую книгу, чтобы выправить положение. Но я рада, что так и не закончила ее. Она получилась резковатой.
– И название такое же волнующее? – спросил я.
Она покачала головой:
– Я собиралась назвать ее «Здесь покинутая».
– Гм… Да, в нем, конечно, уже нет той изюминки, – сказал я. – Цитата?
– Да, – кивнула она. – Из мистера Конгрива: «Здесь покинутая дева отдыхает от любви».
– Э… А… – сказал я и на несколько минут погрузился в размышления.
– А теперь, – предложил я, – настало, мне думается, время составить вчерне план наших действий. Если разрешите, я хотел бы высказать несколько общих соображений.
Мы развалились в чрезвычайно комфортабельных креслах. На низком столике между нами стояла кофеварка. Перед Джозеллой была крошечная рюмка с куантро. Пузатый плутократический бокал с лужицей бесценного бренди был передо мной. Джозелла выпустила струйку дыма и пригубила из рюмки. Смакуя, она проговорила:
– Интересно, доведется ли нам когда-нибудь еще раз ощутить вкус свежих апельсинов? Ладно, валяйте.
