Кельсер тоже посмотрел на свои руки. Они еще время от времени горели, хотя Кельсер был уверен: боль просто застряла в памяти. Он глянул на Менниса и улыбнулся:
– Ты спрашиваешь, почему я улыбаюсь, добрый Меннис? Ну, Вседержитель думает, что смех и веселье – это только для него. Я не согласен. Это такая битва, для которой не требуется чрезмерных усилий.
Меннис уставился на Кельсера, и на мгновение ему показалось, что старик вот-вот улыбнется в ответ. Однако Меннис лишь медленно покачал головой:
– Я не знаю. Я просто не…
Его прервал крик. Он донесся снаружи, возможно с севера, хотя туман обычно искажает звуки. Люди в хижине замолчали, прислушиваясь к слабому высокому звуку. Несмотря на расстояние и туман, Кельсер отчетливо слышал, что в крике сквозит боль.
Кельсер поджег олово.
Теперь, после многих лет тренировок, это давалось ему легко. Олово вместе с другими алломантическими металлами лежало в желудке, проглоченное заранее, и ожидало своего часа. Кельсер потянулся мыслью внутрь себя и коснулся олова, выпуская силу, которую сам едва понимал. Олово ожило внутри его, обожгло желудок, как крепкое, выпитое залпом спиртное.
Алломантическая сила пронеслась по телу Кельсера, обострив чувства. Помещение вокруг как будто осветилось, тускло тлевший огонь приобрел почти слепящую яркость. Кельсер ощущал каждое волокно древесины, из которой была сделана табуретка под ним. Он чувствовал вкус хлеба, который украл днем. Но куда важнее было то, что сверхъестественным слухом он слышал крики. Кричали две женщины. Одна – пожилая, вторая – совсем молоденькая, возможно еще ребенок. И молодой голос все удалялся и удалялся.
– Бедняжка Джесс, – пробормотала женщина рядом с Кельсером, и ее голос ударил по ушам. – Ее дитя было сущим проклятием. Скаа лучше не иметь хорошеньких дочерей.
Теппер кивнул:
– Лорд Трестинг все равно прислал бы за девушкой, рано или поздно. Мы все это знали. И Джесс знала.
– И все равно это просто позор! – сказал другой мужчина.
Крики не утихали. Воспламенив олово, Кельсер мог точно определять направление. Голос девушки удалялся в сторону особняка лорда. Эти звуки разбудили что-то в Кельсере, и он почувствовал, как на лице проступила краска гнева.
Кельсер обернулся:
– Лорд Трестинг возвращает девушек после того, как позабавится с ними?
Старый Меннис покачал головой:
– Лорд Трестинг – законопослушный господин. Он убивает девушек через несколько недель. Не хочет, чтобы на него обратили внимание инквизиторы.
