Дополнительным сюрпризом был апломб малообещающего трио, принявшего заведение, ни один из членов которого прежде не участвовал в той игре с высокими ставками, какой являлась ночная жизнь Москвы. Двое из них были русскими: Матвей Филиппович Мартынов, предприниматель, и Михаил Прокофьевич Царев, бывший буфетчик, поднявшийся до должности метрдотеля «Аквариума» при бывшей администрации. Третьим был Фредерик, хорошо знакомый с завсегдатаями «Яра» и называвший себя теперь Федор Федорович Томас.
Это деловое начинание было для Фредерика следующим большим шагом в процессе пересоздания себя. Чтобы стать антрепренером, ему пришлось отказаться от защищенности, которую давала очень хорошо оплачиваемая работа, и подвергнуть риску с трудом заработанные деньги и семейное благополучие. Но была еще и более глубокая перемена. Взяв себе русские имя и отчество, он изменил саму точку зрения, с которой его воспринимал мир. Это оказалось чем-то большим, нежели стремление приспособиться, соответствуя интересам московского делового мира; это стало частью индивидуальности Фредерика даже внутри его семьи. Двое из его внуков, которые сейчас живут во Франции, не знали его американского имени. Они считали, что Федор – единственное имя, какое у него было, потому что так всегда его называл их отец, первый сын Федора, в семейной устной истории.
* * *
Управление «Аквариумом» было большой, амбициозной и затратной работой. Заведение было заброшено в последние годы и требовало всестороннего восстановления. По крайней мере сначала Фредерик и его партнеры намеревались покрывать расходы за счет собственных накоплений. Самой срочной из стоявших перед ними задач была организация такого развлекательного мероприятия в день торжественного открытия, которое ослепило бы москвичей и заставило бы их приходить вновь и вновь все лето. И вот в феврале 1912 года, когда из-за морозной погоды и снежных заносов весна казалась еще неблизкой, Фредерик отправился в Западную Европу, чтобы заказать эстрадные номера для грядущего сезона. Характерно, что ему хотелось самому контролировать решающий процесс отбора, а не доверить его партнерам или актерским агентствам. Эта поездка также показывает, как быстро он стал ведущим в том партнерстве, особенно когда дело касалось вопросов художественного вкуса. Сыграло роль и то, что он знал иностранные языки, а остальные – нет.
Примерно шесть недель проездил Фредерик на экспрессах в сопровождении секретаря и помощника, посетил Вену, Берлин, Париж, Лондон и другие крупные города, чтобы посмотреть как можно больше разных программ в лучших театрах. Поскольку театры-варьете были международным бизнесом, русские антрепренеры вроде него должны были конкурировать с иностранными коллегами за самые популярные номера и самых популярных исполнителей. Это требовало разыгрывания собственного представления – нарочитой демонстрации богатства, которое создавало впечатление, что директор театра был не только при деньгах, но и в состоянии предложить потенциальному работнику щедрый контракт. Поэтому антрепренер обычно заранее телеграфировал, чтобы заказать просторный номер в одной из знаменитых гостиниц, такой как «Гранд» на венской Кёрнтнер-Ринг или «Ритц» на Вандомской площади в Париже, веля роскошно украсить номер цветочными букетами, что произвело бы впечатление на желанных звезд во время обеда или закрытого совещания. Наконец, он должен был быть одет и вести себя как светский богач.
