А Дракон, уже забыв о Привидениях, занимался уборкой – себя в смокинг, а потом обратно. И снова – в смокинг, и опять на волю, вплоть до викингов.
У Привидений похолодел туман. Они собрались в кучку и стали угрожать, что уйдут к маме или уедут в Париж, что в данном случае было практически одно и то же. Автор объявила первое штормовое предупреждение. Потом сразу же второе и третье, для ровного счёта.
И Принцесса, тяжело вздохнув в Первого Встречного, стала превращаться в Неизвестно Что.
– О, ужас! – вскричало Неизвестно Что. – За что я? Где я? Когда я? Я у меня уже есть!! Быстро вернись на место.
Принцесса вернулась только к ужину. Она была задумчива и молчала так, будто боялась расплескать стакан воды.
Первый Встречный оказался поездом… А Принцесса очень удачно притворялась туманом до самого вечера, пока ей не надоели шпалы, шпалы, рельсы, рельсы и пар, который уходит в свисток. Вообще, она пока не планировала замужества, особенно с поездом, так что, вернувшись, надела корону и стала обучать кисейных барышень танцевать тустеп, а также готовить пельмени.
Мало ли, какой им ещё дракон в жизни встретится, а пельмени никогда не подкачают.
Они жили долго и счастливо и не умерли вообще. Да они и сейчас живут.
Но у них стали накапливаться финалы.
Финал первый
Принцесса менялась и перемешивалась. Она выглядела то мальчиком-лютнистом, то Карлсоном, а иногда снежным барсом.
Причём если мальчик-лютнист просто молча играл на ренессансной лютне позднее барокко с намёком на фламенко и смотрел в глаза слушателю с картины Караваджо, то Карлсон всё время разговаривал и летал по дому, отвлекая мальчика от картины. Он тогда становился похож на девочку.
Снежный барс был промежуточным вариантом. Исчезнувшей ступенью развития, между Большой Рысью и Соловьём, где-то посредине. Потому что высшая октава (шестая) у Рыси, бегающей по ветвям и прыгающей на людей и драконов, – это Соловей.
Да. Серебряный голос, скромная, я надеюсь, внешность. А Снежный Барс – он лежал, то есть, пролегал в середине трансформации, глядя в упор на доброжелательного зрителя. Потому что недоброжелательного просто сдувало. И легонько рычал.
От этого рычания у Дракона вставали дыбом волосы, то есть открывались крылья сами собой, закрылки проветривались, и в нём проступал голубь, и наступало счастье человечества, никуда не уходило, садилось, заваривало чай…
А что ещё надо человечеству?
Финал второй
В общем, долго ли, коротко ли, Принцесса у Дракона научилась разному, в том числе хорошему. И выросла.
