— Ты обабился, в курсе? — перебил я.
— Я просто наконец-то живу, как нормальный человек. Дом купил, — Лазарев нахмурился и его взгляд стал задумчивым, — Женюсь. Рожу ребенка.
— Что-то радости в твоем голосе мало, — съязвил я.
— У Оли со здоровьем не все так гладко, — пожав плечами, Игорь прикрыл глаза, — Анализы плохие и постоянные мигрени. Еще и сахар повышен — как-то эта хрень называется. У беременных бывает.
— Боишься за нее?
Лазарев замолчал. Я внимательно посмотрел на него и понял. Когда Игорь приоткрыл глаза и взглянул на меня, он не стал отвечать — все итак ясно нам обоим.
Боится. Боится до чертиков.
— Ты не можешь вечно ее спасать, — тихо прошелестел я.
— Знаю.
— И есть вещи, которые ты не можешь изменить или исправить.
— Ты это мне говоришь? — на лице Игоря появилась усмешка.
— Я просто пытаюсь приободрить.
— Спасибо, брат, — вздохнув, он повернул голову, — Так что там с Ларисой?
— Да что там может быть. Любовница у него, живет фактически на две семьи, — я покачал головой от досады, — Судя по всему готовится подавать на развод и ребенка хочет забрать, чтобы алименты не платить. Во всяком случае его адвокат практикует именно такие дела.
— Мда, засада. Ну а мы, чем помочь можем?
— Первый порыв был припугнуть его, но это может сыграть злую шутку — сам знаешь. Пока просто дал Ларе работу, надо, чтобы у нее з/п шла. И с жильем что-то надо придумать, но так, чтобы она не знала.
— Почему не скажешь?
— Да как я ей скажу. Она либо не поверит, либо в истерику впадет. Баба ведь, — вздохнул я, — Надо обождать.
— Как думаешь, время есть?
— Вроде есть.
— Ну, разруливай. Если что — обращайся. Обмозгуем вместе.
— Да пока справляюсь.
— Что с Романовой? — неожиданно заданный вопрос застиг врасплох.
Я напрягся и сжал кулаки, хрустнув костяшками. Игорь удивленно посмотрел на меня, а я отвернулся и сделал вид, что разглядываю какую-то абстрактную картину, висящую на стене. Помолчал с полминуты — побоялся, что вместо голоса вылетит рычание.
Что с Романовой. Да обычная шлюшка ваша Романова. Оле я, естественно, этого не скажу; да и не уверен, что Игорь поймет.
— Агеев ты что-то побледнел, — насмешка в его голосе заставила меня повернуться.
— Ничего с Романовой.
— Между вами что-то было, есть или будет? — Лазарь вскинул бровь и потер подбородок.
— Нет и не будет, — проговорился я.
— Но было?
Я заткнулся. Врать я не умею, и мы оба это знаем.
— Было? — допытывался Лазарев.
— Мы целовались, — признался я, зажмурившись.
