Он просто посчитал, что разумнее будет привлечь на службу таких широко известных людей как Вяземский и Пушкин, хотя был совершенно уверен, что отсутствие имени князя среди декабристов доказывает лишь то, что тот был умнее и осторожнее других.
Итак, служба! Да еще в Министерстве финансов! Этого Петр Андреевич не ожидал. Он с детства терпеть не мог математики, цифр, вообще все точные науки, хотя отец старался привить сыну любовь к ним. Следующие стихи говорят сами за себя:
Из детства он меня наукам точным прочил,
Не тайно ль голос в нем родительский пророчил,
Что случай – злой колдун, что случай – пестрый шут
Пегас мой запряжет в финансовый хомут.
И что у Канкрина в мудреной колеснице
Не пятой буду я, а разве сотой спицей;
Но не могли меня скроить на свой аршин
Ни умный мой отец, ни умный граф Канкрин.
Вяземский не ожидал, конечно, теплого местечка, но рассчитывал служить в соответствии со своими знаниями и способностями. В его записной книжке читаем: «Раздавая места, они меньше учитывали интересы государства, нежели потребности просителя» (цитата, выписанная из «Всеобщей истории» Жана Мюллера). От себя добавил: «Сколько у нас мест для людей, и как мало людей на месте». Отказаться от неугодного ему поста он не мог, это было своего рода наказание. Но зато, приняв этот пост, он оставался на своем месте в литературе. Тем более, что Дельвиг задумал издавать в Петербурге «Литературную газету». К тому же, в этом Министерстве Петр Андреевич оказался не единственным литератором. Здесь служили такие поэты и писатели как Владимир Бенедиктов, Иван Мятлев, Нестор Кукольник, Владимир Бурнашев, позднее Иван Гончаров.
Да и с начальником повезло: министром в это время был прекрасный человек, большой умница, талантливый финансист и экономист Егор Францевич Канкрин. Вяземский от друзей уже знал, что Егор Францевич не чужд был литературы (сам писал повести), играл на скрипке, был хорошим архитектором, военным инженером, участвовал в Отечественной войне 1812 года. Назначенный на должность министра финансов, он сумел навести порядок в Министерстве, со служащими был всегда вежлив, не повышал ни на кого голос, а государь обращался к нему только на «вы». Министр много трудился, отводя сну и отдыху очень мало времени.
«Вот все порицают вас, батюшка (любимое слово министра – авт.), – говорил Канкрин Вяземскому, – что вы все время проводите на обедах, балах и спектаклях, так что мало времени остается у вас на дела. А я скажу – и слава Богу! А меня все хвалят: вот настоящий государственный человек, нигде не встретите его, целый день сидит в кабинете и занимается бумагами. А я скажу – избави Боже!».
