— Так нельзя, — я топнула ногой и нахмурилась.
Это неправильно. Единороги не должны летать, у них не бывает таких красивых белоснежных крыльев. Тот факт, что единорогов тоже не бывает, меня почему-то в тот момент не смущал.
— Вам нельзя летать!
Но разве кто меня слушал. Они продолжали кружиться вокруг меня, показывая яркие фиолетовые языки и корча смешные рожицы.
И я обиделась.
Плюхнулась на кислотно-жёлтую траву и отвернулась. А единороги все мелькали передо мной, противно хохоча.
Я уже собиралась вскочить и снова начать за ним гоняться, как почувствовала, что уже не одна, в смысле на нашем кислотном лугу появились ещё люди, точнее эквейты.
Но как следует обрадоваться я не успела.
Это был Дерион, как всегда в чёрном, и он был не один. У него на шее повисла незнакомая мне девушка. Её лица я не видела, только шлейф её длинного белоснежного платья и тонкие пальцы, что запутались в длинной сложной косе эквейта. И ещё они страстно целовались.
— Ха-ха, ты ему не нужна, — пропел один из единорогов, пролетая над моей головой.
— Он тебя презирает, — вторил ему второй.
— Ты жалкая землянка, а он благородный эквейт, — не отставал третий.
— Влюбилась, влюбилась, влюбилась!!! — прокричал нестройный хоровод мелких летающих мерзавцев.
— Замолчите, — прошипела я, сжимаясь и не в силах отвести взгляд от милующейся на моих глазах парочки.
И тут Дерион вздрогнул и резко повернулся ко мне с гаденькой, противной улыбкой на губах.
— Влюбилась! — рассмеялся он, сверкая тёмно-синими глазами.
Повернулась ко мне и его спутница.
Победно улыбаясь, на меня смотрела Залия.
Я подскочила на кровати с всхлипом, застрявшим в горле, со слезами на глазах и камнем на сердце.
— Лекс, Лекс, лежи, не двигайся, — ко мне бросилась Грета, и насильно уложила назад на подушки.
Моргнув, и в непотребной форме, мысленно отправив розовых единорогов и темноглазых эквейтов пешим проходом, я удивлённо рассматривала встревоженную подругу.
— Грета?
— Да. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, а где это я?
Я с удивлением осмотрела светло-серую хромированную маленькую комнату, узкую кровать и просторную ночную рубашку противного грязно-серого цвета. Столик на противоположной стороне и два стульчика, на котором сейчас сидела немка. Небольшое узкое окно, а напротив неприметная дверь.
— Ты в больнице.
В больнице? Но что произошло?…
О Господи, Дерион…
— Что с ним? — прошептала я, хватая подругу за руку.
— Ив Дерион в данный момент находится в реанимационной восстановительной капсуле, из него вытягивают яд горхов. Сейчас риска для жизни нет, но врачи боятся делать какие-либо прогнозы.
