Когда-то давным-давно, ещё ребёнком, она подслушала разговор мамы со взрослыми. Обычно мама ругала её, всё время она была недостаточно хороша для мамы. Но в том разговоре со взрослыми мама сказала: «Если Ларчик когда-нибудь всё-таки решит стать юристом, то это будет лучший адвокат. Возможно, во всей стране». О её способности защищать слабых слагались легенды. А сейчас она не могла защитить собственного мужа. Она ходила по кабинетам чиновников и говорила им, что он врач. Он очень хороший врач. Что он всю жизнь лечил людей. Спасал. «Таких, как мы с вами. Вот, посмотрите бумаги и сами убедитесь. Что же мы за общество-то такое, которое собственных врачей в тюрьму, в кандалы? Вас самого от себя не тошнит?»
Чиновники опускали глаза, вздыхали и только говорили: «Не переживайте вы так, через год он вернётся». Они не могли ничего сделать. Кто-то большой сверху дал распоряжение депортировать. Это королевство, а не демократическое государство, здесь всё решается в частном порядке.
Вскоре его депортировали.
Он не вернулся. Ни через год, ни через два, ни через пять. Его внесли в чёрный список без права въезда в Эмираты. Лара билась за мужа целый год. Билась как могла, до последнего. Ходила по разным чиновникам, министерствам, дошла до самого шейха. Все говорили ей в один голос: если так любишь его, поезжай к нему в Египет. Вся русскоязычная диаспора Абу-Даби говорила, что ей нужно памятник поставить за то, что она сделала для мужа. «При чём тут памятник, если результата всё равно нет», – с горечью думала Лара.
После депортации мужа набежали его многочисленные друзья с предложениями помощи. Хорошо, что Мухаммед, перед тем как уехать, оставил ей шкатулку с чеками. На те деньги, что ему были должны. «Ого, да тут целое состояние», – говорила Лара, перебирая чеки. Часть чеков удалось обналичить. Мухаммед инструктировал по телефону, когда, где и во сколько, отслеживая перечисление зарплат должников, поскольку должники сразу же снимали со счёта всю зарплату, чтобы кредиторы не смогли взять часть денег, обналичивая необеспеченные чеки.
Часть денег она отправила мужу. Оставшихся хватило, чтобы снять жильё и продержаться ещё год. А через год она уже работала у Отэйбы, племянника министра нефтяной промышленности Эмиратов, с чего, собственно, и началась её успешная карьера.
Было это так. Её пригласили на собеседование, она пришла. В большом конференц-зале ей, не дав присесть, предложили перевести какую-то бумагу с русского на английский. Она взглянула – юридический документ. Это была её «цыганочка с выходом». Юридический язык был их «семейным» языком, языком домашнего общения, это был тот сленг, на котором разговаривала мама. Родной и понятный. Лара не просто с ходу перевела все юридические формулировки с русского на английский, она ещё и объяснила их простым и понятным языком. Если бы попалась какая-нибудь техническая лексика или медицинская, она бы так не справилась. Но это был её родной юридический сленг. Её сразу взяли на работу.
