Роман улыбался, точнее, ухмылялся, как казалось Артемьевой. Это ее почему-то приятно раздражало.
– Прошу, – сказал мужчина и указал на возникшую перед ними дверь. Лавка оказалась на первом этаже жилого дома. Раньше на ее месте была квартира, но теперь здесь продавалась всякая разная дребедень за небольшие деньги. Они попали в настоящую кладовую, и у Инги перехватило дыхание то ли от избытка предметов в крошечном помещении, то ли от закрытого пространства. Женщина посмотрела на Плотникова и вспомнила Моэма. Артемьева произнесла про себя наизусть афоризм из книги, спрятанной в ее холодной спальне: «Она уже не женщина, не человек, она – одно желание». Она заставила себя перевести взгляд с мужчины на полки. Здесь можно было купить практически все: от бутылки вина до бумажной бечевки. И конечно же, кофейный сервиз. Инга напомнила себе, для чего пришла сюда.
Только сейчас Артемьева разглядела хозяина лавки, а заодно и продавца, древнего итальянского старца с белоснежной короткой бородкой, который безмятежно дремал на стульчике возле кассового аппарата в самом конце комнаты.
– Бери – не хочу, – сказал Плотников, который тоже заметил его, и улыбнулся. – Чашки должны быть подальше или даже в другом отделе, если я не ошибаюсь.
Рома без разрешения взял Артемьеву за руку и повел за собой.
– Сегодня дочь остается ночевать у няньки, – сказал он. – Думаю, что в отеле неуютно. Никогда не любил отели. А вот и чашки.
Инга сделала вид, что не расслышала его и стала разглядывать полки с посудой. «У меня трусики и бюстгальтер разного цвета! Позорище! Какая я непредусмотрительная! Артемьева, ты же могла предположить, что так может получиться», – ругала женщина саму себя и с необыкновенным упорством разглядывала чашки, стоящие перед ней в стеллажах. «Эпиляцию, конечно же, я тоже не сделала», – она взяла одну чашку в руки и стала непонятно для чего вертеть ею в разных направлениях. Плотников наблюдал за действиями Инги с любопытством.
– Хочу вот эти, – сказала Артемьева и указала на сервиз из шести чашек и шести блюдец. Женщина выбрала простые кофейные пары белого цвета без единого цветочка или лепесточка. «Черный кофе в белоснежной посуде… что может быть лучше! Может, не ехать к нему?» – она попробовала сопротивляться самой себе.
– Пройдем к кассе. Старика нужно разбудить, – предложил Плотников и дотронулся до ее локтя с еще большей нежностью, чем прежде.
Как можно описать сладострастное томление двух тел? Как облачить в слова ощущения, которые не всегда объясняются и понимаются? Пульсации, стреляющие в голове, бьющие по сердцу и в области живота, учащенное, прерывистое дыхание, заполняющее пространство аскетической мужской спальни.
