Но откуда бы ни мчался этот шар, пассажиры не могли определить пройденное ими расстояние, потому что им не на что было ориентироваться. Кроме того, они, видимо, даже не чувствовали страшного ветра. Шар летел с бешеной скоростью, одновременно вращаясь вокруг себя, а они не ощущали ни этого вращения, ни движения вперед в горизонтальном направлении. Их взгляды не могли проникнуть сквозь густую пелену тумана и плотных облаков, обволакивающих корзину. Они даже не могли с уверенностью сказать, день ли сейчас или ночь. Ни свет, ни рев бушующего океана не доходили до воздухоплавателей в этой мрачной беспредельности, пока они держались в верхних слоях атмосферы. Только быстрый спуск шара напомнил им об опасности погибнуть в волнах океана.
Между тем шар благодаря тому, что из корзины был выброшен почти весь груз, состоявший из запасов провизии, оружия и прочего снаряжения, снова поднялся на высоту четырех тысяч пятисот футов. Пассажиры, узнав, что внизу под ними не земля, а море, справедливо заключили, что вверху гораздо безопаснее, чем внизу, и поэтому, не колеблясь, выбросили из корзины даже самые необходимые вещи, заботясь только о том, чтобы как можно выше подняться над раскинувшейся под ними бездной.
Ночь прошла в тревоге, которую, наверное, не перенесли бы люди менее энергичные и слабые духом и еще до наступления катастрофы умерли бы от страха. Наконец стало светать, и ураган как будто начал стихать. С самого утра 24 марта погода, видимо, начала меняться к лучшему. На заре облака поднялись выше. Постепенно ураган перешел на «очень свежий» ветер, и скорость перемещения воздушных потоков уменьшилась вдвое, хотя ветер был еще очень силен и дул, как говорят моряки, «бриз в три рифа». Однако по сравнению с ураганом погода стала гораздо лучше.
Часам к одиннадцати нижние слои атмосферы почти очистились от облаков. Ураган, по-видимому, не пошел дальше на запад, – он просто «убил» сам себя. Может быть, он рассеялся электрическими разрядами, как это случается иногда с тайфунами Индийского океана.
Но в это же время воздухоплаватели заметили, что шар снова, хотя и медленно, опускается ниже. Газ из него постепенно улетучивался, и оболочка шара опадала, растягиваясь и удлиняясь, принимая вместо сферической формы яйцеобразную.
Около полудня аэростат находился на высоте не более двух тысяч футов над поверхностью моря. Но благодаря своей вместимости – его объем равнялся пятидесяти тысячам кубических футов
