Хорваты этнически неотличимы от сербов. Они принадлежат к одной славянской нации, говорят на одном языке, их имена обычно тоже не различаются. Поэтому их идентичность основывается только на римском католицизме. Следовательно, массовым символом хорватов может быть Церковь, или, более конкретно, запутанное и критикуемое наследие архиепископа Степинаца.
Факты, связанные с его карьерой архиепископа во время войны, психологически раскалывают сербов и хорватов (и, следовательно, Югославию) сильнее, чем что бы то ни было иное. По этой причине – и чтобы быть честным по отношению к этому человеку – некоторые из этих фактов требуют нашего внимания.
10 апреля 1941 г., вслед за вторжением немецких и итальянских войск, фашисты-усташи провозгласили создание «Независимого государства Хорватия». Реакция архиепископа Степинаца была «радостной», поскольку он считал создание «свободной» Хорватии божественным благословением на тринадцатый век с начала формирования тесных уз Хорватии с Римской церковью. 16 апреля он нанес официальный визит лидеру усташей Анте Павеличу. 28 апреля в послании хорватскому духовенству он писал:
Настали времена, когда говорит не язык, а кровь с ее мистической связью со страной, в которой мы появились на свет Божий. ‹…› Разве надо говорить, что теперь кровь струится быстрее по жилам, что сердца в груди бьются чаще… Ни один честный человек не может отрицать этого, ибо любовь к своему народу прописана в законах Божьих. Кто может упрекнуть нас, если мы как духовные пастыри внесем свой вклад в гордость и радость народа… В этом легко видеть руку Божью.
Нельзя сказать, чтобы Степинацу нравились немцы или что он доверял им. Нацистскую идеологию он считал «языческой». Но на протяжении многих лет у него выработался маниакальный страх перед коммунизмом, и он, как и многие его современники в Ватикане, усматривал связь этой идеологии с Русской православной церковью и, по ассоциации, с православной церковью Сербии. В 1935–1936 гг., когда он был архиепископом-коадъютором, под его влиянием полуофициальная газета хорватской церкви Katolicki List агрессивно нападала на «иудомарксистов» в России, «чуждых народу, над которым захватили власть». Но к 1937 г. Степинац увидел, что нацисты превратили традиционный антисемитизм, с которым он вырос, в нечто гораздо более экстремальное. С тех пор из антикоммунистических выпадов Katolicki List исчезли антисемитские мотивы.
Такая двойственность была трагически типична для архиепископа. Например, когда усташи, через месяц после прихода к власти, приказали всем хорватским евреям носить специальные отличительные знаки, Степинац в частной беседе с министром внутренних дел Андрием Артуковичем (который потом найдет прибежище в Соединенных Штатах) сделал предложение о том, чтобы евреи покупали эти знаки, как бы возмещая государству расходы на их выпуск, но на самом деле не обязаны были их носить. Затем Степинац выступил с требованием, чтобы все меры против евреев и сербов, особенно детей, выполнялись «гуманным» образом.
