— При встрече с немцем я беру всегда ведущего, а ты неотступно следи за мной, прикрывай мой хвост и вновь нападай.
Володя понимал своего командира эскадрильи: комэск натаскивает его, совсем не оперившегося птенца, и был очень благодарен ему.
Галкин внимательно взглянул на приборный щиток и перешел на вираж. Порядочный полукруг, и машина понеслась в обратном направлении. Вспомнил, как вчера говорил командир полка: «Фашистское командование все еще бредит идеей захвата Ленинграда. Партия приказала снять блокаду города Ленина, и это будет сделано».
— Блокаду снимем, поедете в отпуск, повидаете родных, — всплыли слова подполковника, и Михаил на мгновение закрыл глаза.
Вдруг на горизонте возникли черные силуэты — один, второй, третий…
— Приготовиться к атаке! — дал Михаил сигнал ведомому и с максимальной скоростью пошел наперерез противнику.
Двенадцать «Юнкерсов», поблескивая плоскостями на солнце, шли на восток, через несколько минут упадут бомбы на советские войска, искромсают родную землю.
Слившись с послушной его рукам боевой машиной, Галкин уже подходил к фашистской эскадрилье. Секунды — и закипел редкий по дерзости бой. Двое русских и двенадцать «Юнкерсов». Немцы открыли огонь, но «ястребок» Михаила уже поразил ведущего стервятника.
Сделав горку, Галкин вновь понесся в атаку. По самолету Михаила били, по меньшей мере, восемь «Юнкерсов», а остальные стреляли по ведомому. Высокая маневренность, хладнокровие и ненависть к врагу помогали двум советским летчикам, и они по-прежнему нападали, а не оборонялись.
Потеряв ведущего, гитлеровцы продолжали полет к намеченной цели, обстреливая галкинский «ястребок», а тот уже не один раз прошивал меткими очередями фюзеляжи, кабины и крылья бомбардировщиков, нападая с безумной отвагой. Прошло минут двадцать. Вражеские экипажи, заметно нервничая, все больше отклонялись от первоначального курса и, бросая бомбы куда попало, поворачивали на запад.
Галкин радовался успеху, Володя, еле успевая за ним, повторял любимую поговорку комэска: «Победа или смерть!»
Да, старший лейтенант признавал в бою только этот девиз. Таким он был в многочисленных сражениях раньше, таким был и сегодня, 21 июля 1942 года.
Мелькают в воздухе краснозвездные птицы, ведут тяжелый неравный бой. Бойцы Волховского фронта, видевшие воздушный поединок, горячо аплодировали своим «ястребкам». Какая неодолимая отвага, — двое против сорока восьми человек[1].
Фашисты неистовствуют, а поджечь и свалить советские самолеты не могут. Развязка наступила неожиданно. Михаил Галкин смертельно ранен, и сознание непоправимости на мгновение затмевает его ясный ум… Собрав последние силы, он ведет машину к сосновой роще и падает на темно-зеленый бор.
