Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья | страница 63
На каком-то турнире отечественные штангисты применили ноу-хау и не позволили друзьям-соперникам воспользоваться употребленным допингом. Болгары придумали простой, как правда, метод сокрытия противозаконного деяния. Они выкачивали из себя шпицем «чистую» мочу, хранили ее в холодильнике. Перед сдачей анализа вводили ее обратно в мочевой пузырь. И потом – при врачах-контролерах – уверенно писали в пробирку. Узнав об этом, вся наша сборная – собрали всех, кто был в делегации: спортсменов, тренеров, врачей, массажистов, администраторов, – в определенное время, тайными способами выведанное, заняла абсолютно все туалеты на стадионе. Изнутри закрылись на защелку и не пустили болгар со шприцами, наполненными «чистой» мочой. Никого. Так они и ходили вокруг да около. Не станешь же колоться на людях. Кто-то потом из болгар допинг-контроль проскочил, но были и такие, кого поймали.
Перед еврокубковым матчем с шотландским «Селтиком» в 1967 году Владимир Щегольков выбил большой палец на правой, «рабочей» ноге. Защитник даже бутсу не мог надеть. Но Виктор Терентьев, помощник Виктора Александровича Маслова, настаивал: «Будешь играть, и все! Ты – коммунист, не имеешь права отказываться». Тогда в команде Щегольков был единственным членом партии.
Врач Сергей Попов сделал футболисту три укола. Уколы Щегольков не переносил. Побелел. Вот-вот – обморок. Но что делать? Побрызгал на лицо холодной водой из-под крана и вышел на поле.
В той знаменитой игре Владимир Щегольков в одном из эпизодов выбил мяч из пустых ворот. Динамовцы победили 2:1. И Терентьев после встречи сказал Щеголькову: «Вот видишь, а ты не хотел играть. Да если бы не ты, мы бы не выиграли!»
II. Пушкин и Пеле
Асфальт на Женевском озере
Шамиль Тарпищев рассказывал, как однажды в Женеве во время банкета – было это еще в советские времена – принялись рассуждать на весьма актуальную тогда тему: будет атомная война или не будет? Кто-то из швейцарцев сказал: «Будет или не будет, нам все равно. Нам не страшно. Если будет, переживем. У нас такие бомбоубежища, что мы можем жить в них годами. Продукты, фильтры воздуха, запасы воды, конечно, – минимум на два года хватит». И тут оказавшийся на банкете (а банкет, как известно, дело серьезное) корреспондент одной из наших газет, аккредитованный в Швейцарии, выдал швейцарцу в ответ: «А ты представь себе: отсиделся ты в бомбоубежище, вышел через два года, а мы к тому времени твое Женевское озеро уже заасфальтировали». Швейцарец представил эту картинку и… заплакал. Он бы всласть посмеялся, если бы узнал, что огорчивший его советский корреспондент неделю потом, по свидетельству Тарпищева, сидел, как говорят спортсмены, «в мандраже» – боялся, что на него настучат, а получившее сигнал посольство отправит домой.