Павлов смотрел на это ошеломленно и ничего не смог сказать. Только рукой махнул… „Не беспокойтесь, Сергей Павлович, будут у нас медали“, – сказал Жук и был отпущен без нотаций».
В СССР ежегодно проводились международные турниры по хоккею с мячом на призы газеты «Советская Россия». Зимой 1974 года я побывал на таком турнире в Архангельске. Матчи пришлись на крепкие морозы – до 25 градусов. Играли потому по три тайма. Трибуны стадиона, несмотря на такую погоду, забиты до отказа. Ясно, что без дополнительных процедур согревания выстоять на таком морозе невозможно. Мне показали местную достопримечательность – человека в темнокоричневом полушубке, огромных серых валенках и с сооружением на голове, напоминавшим одновременно небольшой стог сена и шлемофон космонавта. Меховая шапка. Уши спущены и под подбородком завязаны. По обе стороны головы – какие-то уплотнения. От них ведут к губам трубки, похожие на встроенные микрофоны. Время от времени мужичок прикладывался сначала к правой трубке, а потом сразу к левой. Это, пояснили мне, его собственное изобретение. Фляжки аккуратно вшиты прямо в шапку. В правой спирт, в левой – запивон, рецепт которого (надо ведь, чтобы не замерзал!) разработан самим умельцем.
Евгений Серафимович Ловчев рассказывал о том, как однажды «Спартак» поехал на матч в Ереван и среди опытных игроков распределили, как он их назвал, «практикантов» – молодых футболистов, игравших за дублирующий состав. Ловчеву достался полузащитник Александр Кодылев.
– Ложусь, – рассказывал Ловчев, – проваливаюсь в сон. Просыпаюсь: кто-то громко открыл дверь, включил свет. В комнате стоит Кодылев – вижу, вроде трезвый. С ним пара озадаченных, расстроенных даже, армян.
– Вот он! – говорит Кодылев, указывая армянам на меня. – Жень, ты не спишь?
– Уже не сплю. Ты что, молодой? Что случилось-то?
– Да вот с этими, – говорит, кивая в сторону армян, – поспорил. Они не верят, что я с Ловчевым в одном номере поселился.
– На что хоть спорили? – спрашиваю я, понимая, что сон все равно пропал, – надо же интригу до конца раскрыть.
– Как на что? На бутылку коньяка.
И троица, не прощаясь, снова ушла в ночь. За коньяком.
В октябре 1988 года хоккейный ЦСКА приехал в Киев играть матч чемпионата страны с местным «Соколом». Слава Фетисов вместе с Алексеем Касатоновым побывали в гостях у друзей из киевского «Динамо», в положенное время вернулись в гостиницу «Москва», но потом Фетисову позвонили, и он из отеля – в тренировочном костюме, рассчитывая пробыть на улице не больше пяти минут, – вышел. Позвонил старый знакомый, приготовивший посылку для Харламовых – он всегда что-то посылал детям погибшего хоккеиста.
