– Началось в лице Чаадаева, но далее будет во многих лицах. Позволю маленькую параллель. В Древней Греции рабов было немного, особенно если сопоставить с Римской империей. Но, как известно, вопрос о рабстве болезненно остр для эллинской мысли, а не для римлян. Платону и Аристотелю было важно выяснить, нормально ли рабство? Можно ли его обосновать умственным ходом, касающимся природы мира и человека? Для русского сознания проблема мужицкого крепостного рабства становится острее по мере того, как холопство дворян убывает. Но дворянское сознание не стало представителем крестьянских интересов. Речь о более сложной связи, двойственности самого рабства в империи.
Было вертикальное рабство по формуле Чернышевского: сверху донизу все рабы. И было горизонтальное рабство крестьян, в крепостной зависимости от владельцев, которых с этой точки зрения можно именовать душевладельцами и рабовладельцами. Эти два рабства сложно соотносятся друг с другом. В XVIII веке шло ослабление рабской вертикали, притом что горизонталь, наоборот, ширилась и укоренялась. Во времена Екатерины, после пугачевщины, дворянин стал посвободнее в отношении к стоящей над ним самодержавной власти. Зато горизонтальное рабство крестьян стало массовым за счет расширения на Украину, юг и приобрело злостные, интенсивные формы. Теперь сохранение крепостного горизонтального рабства заостряло переживание вертикального русским политическим сознанием.
– А почему при ослаблении вертикального рабства горизонтальное усиливалось?
– Это связано с ростом империи после Петра. В орбиту вовлекаются новые контингенты населения. По логике унификации державы, где все сводится к одному-единственному основанию власти, нивелировка людских массивов идет по «эталону» крепостного великорусского населения. И хотя петровские преобразования, спустя век переворотов и превращений, приведут к рождению самостоятельной русской мысли, ближайшим их результатом стала интенсификация рабства.
Чем ослаблялось вертикальное рабство дворян? Тут сложение ряда факторов, прежде всего, европейских революций. Сложное развитие, стороны которого завязаны на тенденциях, выводящих за пределы России. Вытекающих из роста империи, ее реакции на революционную Европу, с извлечением опыта дворцовых переворотов XVIII века. Сперва империя участвует в попытках подавления Французской революции, а вскоре сама революция через Польшу стучится в русскую дверь. Явился Радищев. Эти соображения приводят Екатерину и самодержавную власть к идее, что отдаление дворянства от престола есть профилактика революции. И в силу комплексов самодвижущей махины власти идет отдаление той части дворян, которые вместо жительства в столицах укореняются по имениям и поместьям, становясь местными жителями. Помещик владеет душами, разбросанными по разным территориям. Появляются новые навыки власти – та становится целью для самой себя, но на несколько новых основаниях.
