Как ни странно, никто из персонала изолятора не возмутился внешним видом «помощника» адвоката. Даже одежду его проверять не стали, пропустив в комнату для свиданий. Артём же листал на планшетном компьютере наспех сфотографированные материалы уголовного дела. Благо, их пока было немного, и Карпатов любезно скинул файлы по электронной почте.
— Вот этот старинный предмет выглядит дорого, — поделился своими впечатлениями Хомунин, показав Павлову фотографию серебристого топорика с ободком между лезвиями и красным камешком на рукоятке.
— Он из коллекции «Аденбарум», — флегматично ответил Ламбрант, даже не взглянув толком на экран планшетника. — Вы правы, вещица не из дешёвых, но не старинная.
— Да Вы, я смотрю, очень даже в теме, — обрадовался адвокат, несмотря на довольно мрачную обстановку следственного изолятора. — И что за коллекция? Её тоже стибрил мой новый подзащитный?
— Сильно сомневаюсь, — отозвался Павлов всё тем же неэмоциональным голосом, и дверь комнаты резко распахнулась.
Плетнёв выглядел помятым. Под левым глазом темнел синяк, русые волосы взъерошены, одежда в пыли и явно казённая. Видимо, с ночи задержания никто из родных его ещё не посетил. Впрочем, Ламбрант знал, что родителям-алкоголикам нет дела до такого сына, о котором теперь в областной столице судачили все.
— Но это же не мой адвокат, — попытался возмутиться Вадим, от которого попахивало потом и краской.
— Я Ваш новый защитник, — представился Хомунин, вручив ему свою визитку и пару листов с текстом, и жестом пригласил сесть на деревянную скамью. — Вот, подпишите, и мы можем начать…
Однако Плетнёв удивлённо уставился на Ламбранта. Видимо, они были знакомы, подумал Артём и про себя же отметил, как опрометчиво он сегодня поступил. Вдруг сейчас этот Павлов достанет из-под своей рясы какое-нибудь оружие и прикончит подследственного! Что вот тогда делать? Но, обменявшись настороженными взглядами, Вадим присел и недоверчиво посмотрел на адвоката.
— Похищение малолетних и убийство с особой жестокостью, — Артём принялся называть пункты обвинения, читая с планшетника.
— Никого я не трогал, меня пытаются заставить взять чужой грех, — огрызнулся Плетнёв и повнимательнее присмотрелся к Ламбранту. — Это же ты был в тот день у церкви, да?
— У развалин церкви, — поправил его Павлов.
— Надо бы обсудить стратегию защиты и… — заговорил Хомунин привычную речь, но Ламбрант прервал его, подняв указательный палец, спрятанный в перчатке.
