Знаменский. Вы и меня собираетесь туда заманить?
Медведев. И вас.
Короткая пауза. Знаменский раздумывает.
Знаменский. Допустим, свалка для Моралёва — перевалочный пункт... Да, вероятно, его «поставщику» удобней вывозить отходы под видом мусора... Ну, и как мы станем эту публику ловить?
Медведев. Поймаем! Тут в чем хитрость: забрать с поличным, пока товар у Моралёва в руках.
Знаменский. Значит — от погрузки до разгрузки.
Медведев. Вот именно — только от и до. В пути. А раньше и потом с него взятки гладки.
Знаменский. Так... Но Моралёв не один. Кроме «поставщика» есть кто-то свой и на складе и на свалке.
Медведев. На свалке уж точно. Там и припрятать надо и присмотреть за этим металлом, а то другие старатели в момент растащат.
Знаменский. Тогда придется нам сразу в трех местах. Первую машину перехватить на складе — выяснить, кто ее примет. Вторую — хорошо, если б вторая, — ту задержать на дороге. А на свалке зафиксировать, кто руководил погрузкой.
Медведев. Ясно! Теперь только дождаться, когда Моралёв закажет транспорт, и действуем!
Комната на даче Воронцова. Это своего рода контора, в которой хозяин принимает посторонних. Воронцов сидит за большим канцелярским столом, вокруг стоят Моралёв, Бах, Ферапонтиков и кладовщики Миша и Гриша. Моралёв — наглый парень лет 28, на нем кричащий костюм, сверхмодный галстук. Бах — хмурый, замкнутый, на вид лет 45, но, может быть, на самом деле он моложе. Одет неброско. Миша и Гриша — каждому под 40, здоровые, рослые мужики с явными признаками любви к спиртному. Сейчас они «при параде» — в накрахмаленных сорочках и туго затянутых галстуках. Воронцов достает из несгораемого ящика пять разной толщины конвертов.
Воронцов. Михаил, тебе. (Миша любовно берет протянутый конверт и кладет в карман.) Гриша!
Гриша(суетливо делает то же самое и, отступив на прежнее место, заглядывает в конверт, но пересчитать деньги не решается). Как обычно, Евгений Евгеньич?
Воронцов. Тут не базар, не обсчитывают. Следующий — Ферропузиков!
Ферапонтиков(после небольшой паузы). То есть... я?
Воронцов. Кто же еще? Хватай-налетай.
Ферапонтиков(подобострастно хихикая). Вечно вы меня именуете всяко-инако.
Воронцов. Люблю вариации. Так берешь свою долю или уже не нуждаешься?
Ферапонтиков. Господь с вами, как можно! (Принимает конверт в обе руки.) Спасибочка!
Воронцов. Борис Львович, прошу вас.
Бах берет конверт довольно равнодушно, постукивает им по ладони, складывает и сует в задний карман брюк.
