Опасаясь новой вспышки ярости, Стратиг осторожно напомнил Президенту о предварительных сроках начала боевых действий. Секретная директива уже была разослана в штабы войск. Операция по захвату чеченской столицы планировалась на вторую половину января. В назначенный штабистами час «Х» Грозный до отказа заполнится военной техникой, бэтээрами, танками, реактивными установками и боевыми машинами пехоты. Части группировки войдут в город, выставят блоки, продвинутся к дворцу Президента, займут почтамт и вокзал, захватят опорные точки и мягко выдавят боевиков через оставленные коридоры в степь, на плоскую равнину, где их добьет огненный кулак артиллерии и авиации, и вся операция приобретет тяжелую поступь неотвратимого возмездия.
– Если через три дня город не будет взят, мы потеряем контракт с американцами. И запомни, ни одна бомба не должна упасть на нефтекомплекс. Ни одна! – Президент раздраженно взмахнул беспалой рукой, опрокинул водку, уронил со стола маленькую елочку в серебристых игрушках и сейчас же наступил на нее ногой. Министр, согнувшись в крепкой широкой пояснице, помог поднять новогоднее дерево.
«Вот так, весь Новый год псу под хвост! Президенту срочно нужна Труба! Труба нужна Биллу! Через две недели эта война будет на хрен никому не нужна!»
Около семи часов вечера Стратиг был уже в своем рабочем кабинете. Не снимая шинели с крупными звездами генерала армии, так похожими на маршальские, он нажал несколько кнопок и вызвал на связь оперативный штаб группы «Юг». Донесения были неутешительны: Южная группировка войск стояла на равнине уже неделю, поджидая подхода с востока и севера заблокированных чеченцами механизированных колонн, и никаких мероприятий, предшествующих штурму дудаевской столицы, не проводилось, но приказ Президента не оставлял армии этих нескольких спасительных дней и ночей для подтягивания огневого резерва, переброски пехотинцев и проведения тщательной разведки. Армия не готова к войне на Кавказе, к войне «за Трубу», она вообще не готова ни к какой войне! Русский солдат так устроен, что может сражаться и побеждать только за кровное, священное. Чтобы отбить у этой войны сырьевой привкус, оправдать вторжение и предельно разъярить армию, спецслужбы несколько лет подкармливали боевиков русским мясом, сдавая «последних русских» стариков, не замечая украденных славянок и проданных в рабство мужчин, доколе кровь и нефть не сравнялись на весах государственных интересов.
