— Ну, разве можно такое говорить, сынок. Я люблю тебя, — отвечала мать, тянула руки к Мехмеду, но тот отстранялся:
— Нет, меня ты не любишь! И ты, как безумная! Видишь не то, что есть.
Поняв, что мать уже давно живёт в мире своих утешительных выдумок, Мехмед начал презирать её, а отца, сделавшего её такой, проклинал. Но ведь и отца принц любил. Проклятия не убивали эту любовь, а лишь отравляли, придавали ей горький вкус. Чувство к отцу было таким же двойственным, как и к матери — любовь, смешанная с «отравой», но не с презрением, а с ненавистью! Принц очень ждал отцовского приезда, ждал не меньше, чем ждала мать, но понимал, что никто не приедет.
За минувшие годы это стало привычным — ожидание встречи, которая почти наверняка не состоится. Принц находился в таком положении почти всю жизнь — всё время, сколько себя помнил. «Почему со мной так?» — спрашивал себя Мехмед. Это казалось страшной несправедливостью. В сердце рождался гнев, но частые вспышки ярости, когда принц причал, почти срывая голос, отнюдь не способствовали тому, чтобы что-то изменилось.
До пяти лет Мехмед жил в Эдирне в гареме вместе с матерью и ждал того дня, когда исполнится больше шести, ведь по достижении этого возраста всех принцев забирали из гарема и начинали воспитывать на мужской половине дворца. Мехмед думал, что тогда станет видеть родителя часто, однако уже в пять лет был отослан в Амасью — одну из резиденций, которая располагалась за много-много дней пути от столицы. Отец стал для сына ещё более недоступным, чем раньше.
Оказалось, что к тому времени умер один из двух старших братьев Мехмеда, живший в Амасье. Пятилетнему Мехмеду следовало занять место в освободившемся дворце, но зачем так нужно — маленький мальчик не понимал. Он воспринял всё произошедшее как незаслуженное наказание.
Когда Мехмеду уже исполнилось одиннадцать, умер второй, то есть последний из его старших братьев. Второго брата, как и первого, Мехмед никогда не видел и поэтому не грустил, а обрадовался, ведь новая смерть стала причиной того, что Мехмеда перевезли поближе к столице — в Манису, после чего отец нарочно приехал посмотреть на одиннадцатилетнего сына, теперь оказавшегося единственным наследником престола.
Мехмед с надеждой ждал отцовского приезда, но как только предстал перед родителем, то не выдержал, сам всё испортил, высказал то, что накопилось в сердце за минувшие годы. Отец пришёл в ужас от подобной невоспитанности и призвал муллу Гюрани, чтобы мулла занялся воспитанием будущего султана.
